Запретное чтение - [97]

Он пробил билеты, и мистер Гель достал из левого кармана бумажник из крокодиловой кожи. Он расплатился тремя хрустящими стодолларовыми бумажками. Иэн выглядел еще более перепуганным, чем я, а деньги произвели на него не такое уж сильное впечатление. Я опустила ладони ему на плечи.

Как только мужчина на кассе выдал нашему русскому незваному гостю билеты и чек, мы втроем двинулись к дальней стене автостанции — медленно, нерешительно, и каждый из нас то и дело поглядывал на остальных двоих, чтобы убедиться, что мы смотримся как единая группа. От билетной кассы нас теперь отделяла шумная троица немолодых женщин в похожих зеленых футболках.

— Слушайте, — сказал мистер Гель. — Я ему не навредить. Они мне говорят, мистер Гулл меня убьет, если я его тронул. А я его и не собираюсь тронуть, хорошо? Я просто сижу в конце автобуса. Я как Роза Паркс[77], хорошо? Да? В конце автобуса. Я не хотеть иметь проблемы с мистером Гуллом, вы поверьте мне.

— Вы знаете мистера Гулла? — спросил Иэн. — Того парня с рогами на лбу?

— Так это вы оставили нам пятьдесят долларов, — поделилась я неожиданной догадкой. — Тогда, у аптеки.

Я только теперь сообразила, что все это время держу Иэна за плечи и вонзаю в него ногти. Мистер Гель наконец-то снял темные очки. У него были маленькие зеленые глазки.

— Слушайте, я не имею в виду вас напугать! — сказал он. — Вы очень красивая девушка, хорошо, и я не имел желания страшно пугать!

С этими словами он протянул мне визитку, на которой стояло его имя — Алексей Андреев, а чуть ниже — там, где принято указывать должность, — было написано: «Надежно и незаметно».

— Раньше я много раз работаю с мистером Леоном Лабазниковым и никогда не ошибаюсь.

Каким же неверным оказалось мое предположение, что сигары в коробке из-под обуви — подарок в благодарность за какую-нибудь прошлую или будущую услугу. Это была благодарность за услугу, которую окажут прямо сейчас. Наверное, там и стопка денег тоже лежала. А в то утро в доме у Лабазниковых нас, вероятно, не отпускали так долго потому, что должны были дождаться появления мистера Геля. Но вот каким образом мой отец обо всем узнал, мне оставалось только догадываться. Как так вышло, что я верила его выдумкам двадцать шесть лет, а он мою раскусил меньше чем за десять минут?

Алексей засунул руку в другой карман пиджака и вручил Иэну блестящий мобильный телефон, одну из последних, плоских моделей.

— И еще вот это, хорошо? — сказал он. — Мальчик может проверить, вы увидеть, что оно работает, он может все время держать телефон в руке.

— А что же будет с вашей машиной? — поинтересовалась я.

Алексей рассмеялся.

— Она одноразовая, — сказал он.

Я чувствовала себя уже гораздо спокойнее. Кем бы ни был этот человек, где бы он ни проходил обучение и какие бы преступления за ним ни числились, он твердо и бесповоротно был на моей стороне. И хотя я терпеть не могла принимать от отца деньги, заработанные на незаконных сделках русско-чикагского черного рынка, отказываться от помощи в такой ситуации я не собиралась. Преступники должны помогать друг другу.

— Выходите на улицу, — сказал Алексей. — На хорошую погоду. Проверять телефон, хорошо, и сказать «пока», и покурить. Я буду здесь, когда автобус отправляется.

Медленно, не веря своей удаче, мы вышли на улицу и, поеживаясь от холода, стали окончательно прорабатывать наш план. Теперь, когда пути назад не было, когда билеты были куплены, конец нашего путешествия казался каким-то уж слишком неожиданным. Но тянуть дальше было бессмысленно, да и поводов для этого не осталось. Чем раньше Иэн вернется домой, тем скорее полиция перестанет его разыскивать и собирать улики. И переключится на более важные дела.

— Все в порядке? — спросила я.

— Этот парень такой крутой! — с восхищением сказал Иэн. — Почему он боится вашего папу? Думаете, эта штука правда работает?

Он протянул мне телефон, и я набрала на нем собственный номер. Мой мобильный зазвонил. Я сохранила свой номер в телефоне Иэна под именем Лора Инглз[78], и мы уселись на обклеенную жвачкой скамейку, подальше от четырех людей с чемоданами, тоже дожидавшихся автобуса. — Нам нужна легенда, — начала я. — И обязательно хорошая.

— Я вспомнила, как однажды в старшей школе на уроке испанского у нас было такое задание: нам надо было разбиться на пары и разыграть историю о том, что нас обвиняют в убийстве и нам с партнером нужно придумать себе надежное алиби на испанском языке. Потом один из партнеров выходил в коридор, а другой оставался в классе, и вся группа его допрашивала: «Что это был за ресторан?», «Какую воду вы пили?», «Какая была погода?». Мы с Радживом Гуптой были уверены, что придумали идеальную легенду: в то время, когда произошло убийство, мы ездили на пляж и любовались волнами. Ничего не происходило, мы ни о чем не разговаривали, была приятная погода, потом мы вернулись в город на красном «феррари», и все. Мы подробно обсудили свою одежду, мою прическу и даже то, достаточно ли было в баке бензина. Я отвечала на вопросы первая и справилась с задачей безупречно, а потом вышла в коридор и занялась математикой. Но не успела я включить калькулятор, как класс взорвался хохотом и сеньора Вальдес пригласила меня войти. Отчетливо выговаривая испанские слова, она объяснила мне, что я дала на первый вопрос («Какой это был водоем?») ответ, который был вполне логичен с географической точки зрения («эль лаго Мичиган»), а вот Раджив ответил: «Эль осеано Атлантико». Все время, пока мы придумывали свою историю, он представлял себе семейные поездки в Мэн, а я воображала порт с его разрисованными граффити постройками из бетона, неподалеку от которых жила моя семья.