Запретная страсть - [56]

– До встречи, Делла, – произнес он. – Желаю вам счастья.

А затем он ушел, выйдя в распахнувшиеся двери и оставив за собой такую пустоту, что Делла чуть не закричала от отчаяния. Она долго оставалась там, где они стояли вдвоем, но затем взяла себя в руки. Вцепившись пальцами в сумочку, она вышла на Корсо Уберто и стала искать магазин, где она могла купить себе новое белье, платье и туалетные принадлежности, включая пакетик с хвойным экстрактом для ванны, которая поможет ей успокоить боль, распространявшуюся от сердца ко всем частям ее тела.

Неся в пакетах свои покупки, Делла вернулась в гостиницу и спросила ключ от номера. Очутившись в номере, она содрала с себя мятое платье… то самое, которое вчера выглядело таким свежим.

Почти час она мокла в теплой пенистой ванне, пытаясь вычеркнуть из памяти последний взгляд, который она бросила на лицо Ника. Он выглядел таким… таким отстраненным, как будто они не провели вместе этот день на холмах около Сорренто.

Содрогаясь от горя, которое не поддавалось контролю, она вышла из ванной и завернулась в большое полотенце. Затем она прошла в спальню и, сняв телефонную трубку, попросила, чтобы ей принесли чаю. О боже, как ей была нужна чашка чаю! Как она нуждалась хотя бы в видимости бодрости, которую он мог ей придать!

Делла надела новое белье и миндально-зеленое льняное платье, которое она купила в одном из по-настоящему хороших итальянских магазинов на Корсо. Она расчесывала волосы до тех пор, пока они не заблестели, потом быстро привела в порядок лицо, и, когда официант принес чай и печенье, ей уже удалось немного успокоиться. На подносе также лежали ее билеты на самолет, которые принес в отель посыльный. Она поблагодарила официанта и дала ему на чай, а затем решила провести остаток дня в уединении.

Сгущались сумерки, и на Корсо постепенно зажигались огни, напоминавшие ночные цветы. Вдруг на столике рядом с кроватью Деллы зазвонил телефон, и девушка буквально подпрыгнула от испуга – так неожиданно прозвучал этот звонок. Она изумленно смотрела на бледное отражение телефона в окне и думала о Нике. Может, он звонил, чтобы еще раз попрощаться? Но Ник уже наверняка покинул Неаполь, он сейчас на пути в Тоскану, возвращается к жизни, которую бросил много лет назад.

Она подошла к телефону и подняла трубку, чувствуя дрожь в ногах.

– Делла?

Ее сердце екнуло.

– Марш?

Но это было невозможно! Как он смог найти ее?

– Это действительно ты, Марш?

– А кто еще это может быть? – Его голос прозвучал с неожиданной жесткостью. В трубке раздавался треск – вероятно, он звонил из Англии. – Или ты ожидала звонка от своего итальянского любовника?

Любовника? Делла смотрела на телефон так, как будто он мог ее укусить. Она никогда не слышала, чтобы Марш беседовал с ней таким тоном.

– Марш, о чем ты говоришь?

– Я уверен, что ты знаешь. – Его слова были словно удар хлыста. – Прошлой ночью мне позвонили с борта «Звезды» и сообщили, что ты покинула корабль, чтобы провести время с этим итальянским бездельником. Я поверю тебе на слово, если ты скажешь мне, что это неправда, и предоставишь мне вразумительные объяснения, почему ты не появилась на корабле и почему ты все еще в Неаполе.

– Марш, – ее голос дрожал, – как ты нашел меня в этом отеле?

– Потому что мне сказали вчера, где может остановиться этот хлюст. Вы сейчас вместе? Он тоже в комнате и слушает, как я требую от тебя объяснений?

– Требую… объяснений… Всегда вести себя, как ты считаешь нужным! – Ее сине-голубые глаза внезапно сверкнули, отразив отблеск неоновых огней театров и ресторанов Корсо. – Если я скажу, что совершенно одна, ты поверишь мне, Марш? А если я скажу, что прошлой ночью дорога была перекрыта оползнем и я не смогла добраться до корабля, ты поверишь моим словам?

– Перекрыта? – перебил он. – Этим итальянским хлюстом?

– Перестань называть Ника таким образом! – В ней быстро закипал гнев. Она вспомнила все те годы, что провела в доме Марша, годы, которые она посвятила ему, забыв о себе. – Всю прошлую ночь я была с Ником… он грел меня в своих руках… он сделал меня живой. Живой, Марш, и теперь я хочу быть женщиной, а не восковой куклой, которая поет, когда дергают за веревочки, и вежливо улыбается по приказу. Марш, разве тебе когда-нибудь была нужна девушка по имени Долли, с развевающимися волосами, размазанной губной помадой и в дырявых чулках? Разве тебе была нужна жена? Скажи мне теперь, и если это правда, что ты можешь полюбить несовершенное создание, о котором болтают разные сплетни, тогда я поверю тебе и приеду к тебе домой.

На другом конце провода наступило длительное молчание, а затем он наконец заговорил – этот мужчина, который был всегда так щедр с ней, но щедр лишь на деньги, а не на эмоции.

– Что ты имела в виду, Делла, когда сказала, что провела всю ночь с этим типом?

И, зная, что разбивает свой фарфоровый имидж, который создал ей Марш, Делла произнесла:

– Я спала с Ником Франквилой, и он вел себя как истинный джентльмен.

В этот раз пауза была короче.

– Я не верю тебе, Делла. Этот тип – развратник, он не джентльмен. – В трубке что-то щелкнуло, и наступила мертвая тишина. Делла поняла, что для Марша онабыла лишь вещью из его коллекции, которая внезапно потеряла свою ценность и которой больше нет места в его безупречном доме на Ричмонд-Хилл. Он требовал правды, и, когда Делла сказала ему правду, он подумал, что она солгала. Единственная настоящая, грубая, восхитительная правда состояла в том, что она любит Ника… Ника, который спрашивал ее, хочет ли она быть частью коллекции, вместо того чтобы ее полюбили саму по себе. Ее, Долли Нив.