Запоздалая оттепель, Кэрны - [29]
— Илюшка! Сенька! Давай домой! Неча по хатам шляться! Дело имеется!
На его зов вскоре появились двое дедов. У Ильи брюки едва держались на поясе. Сам прозрачный, глаза слезятся, руки трясутся. Никак не может попасть пуговкой в петельку, чтоб застегнуть воротник рубашки.
Сенька пришел, держась за стенку.
— Какое дело? — уставились на зовущего.
— Ремонт у нас делать вознамерились. Вона новичка подослали. А я — супротив. Нехай материалы отпишут. Сами все справим! Так аль нет? Вот бабкам надо подсобить!
— Верно удумал! — подошел враскорячку к стулу Сенечка, плюхнулся на него. И Кузьма не понял, то ли спина старика, то ли стул заскрипел истошно.
— Может, все ж подмогну? — предложил Кузьма, оглядев дедов.
— Не надоть! Струмент дай и материалы, — потребовали старики.
Кузьма оставил запасные молоток, пилу, рубанок, клей и гвозди. Пошел в соседнюю комнату, решив навестить стариков к обеду, глянуть, что у них получится.
«Не испортили бы окончательно», — переживал в глубине души.
В комнате стариков, куда пришел Кузьма на этот раз, работы было немного. Железные койки не нуждались в ремонте. Тумбовый стол был прочен. Лишь стулья закрепил. Взял на клей, сбил. К обеду освободился, решил навестить Илью и Сеню.
— Проверить вздумал? Ну входи! Погляди! — пригласили пройти.
Кузьма не поверил своим глазам. Стариков словно подменили.
У Ильи за ухом карандаш торчит. Руки уверенно держат рубанок. Каждое движение рассчитано. Сенечка уже не ходит враскорячку, держась за стены. Подает Илье клей, фанеровку, следит, чтобы все было ровно и надежно подогнано.
Павел, тот самый, который встретил Кузьму, уже закрывал окно. С ним старики справились.
— Ну что, проверщик? Ты не гляди на седины, мы еще мужчины! Вот наведем порядок у себя, баб в гости позовем, на новоселье! Краковяку, польку с бабочкой спляшем! — хихикнул Сенечка, гулко откашлявшись.
— Коли ветра не будет, можно и самим в гости к бабам наведаться! — съязвил Кузьма. Старики поняли.
— Ты это кого ветром пугаешь? Нас? Сам говно! Мы такие шторма видели, тебе не пережить! Что вы, нынешние, понимаете в жизни? Да после нас путевых мужиков в
свете не осталось! Скажи, Илюшка? — задрал бороденку Петр.
— Куда им, теперешним! Только на балласт сойдут! Да и то на баржу. На судно никто не годится! Слабаки — не мужики! — поддержал Илья.
— А вы что ж, заживо из нонешних списались? Иль не ваши дети нынче живут на земле? — усмехнулся Кузьма.
— Нас с моря списали. По старости. А дети неведомо в кого удались. В море, на судно, дубиной не загнать.
— Штормов нынче и на берегу хватает, — встрял Сеня.
— А ты молчи! Не выгораживай. Твой сын нынче капитанит! И что проку с того? В море два месяца! Остальные — на берегу жопу сушит! Где такое видано? Раньше наоборот было! А тебя зачем списали? Помехой стал?
— Горючки нет! Вот и стоят на приколе! — оправдывался Сеня.
— Будет тебе! Горючка горькая! То-то из-за нее мы тут ржавеем! Ты своего отца небось не сдал в стардом.
До последнего вздоха доглядел. На руках твоих он помер.
— У меня возможность была! У сына ее отняли! — отвернулся старик, добавив: — Жрать стало нечего. Чтоб с голоду не помер, определил сюда. А и ты тоже не с жиру со мной рядом маешься. У меня один сын. У тебя — трое! — глянул на Петра.
— То и говорю, поизвелись мужики… А что мои? Сплошь береговые. Сам от них сбег навовсе. Все в спекуляции. Деляги! В тряпках души обронили. В Германию мотались за барахлом. Я с ей воевал. Караваны проводил из Англии. В конвое. А они?.. Имя мое обосрали! Вот и не стерпел…
— Теперь бы выжить, а вы про гордыню! — изумился Кузьма, помогая Илье приклеить шпон на спинку койки.
— Чего? Гордыня? А как я могилы своих навещу, тех, с кем в рейсы ходил? Как встану перед ними? В немецких портках, финских носках, японских кроссовках, итальянских джинсах? Да они меня на погосте в клочья изорвут! Ты ж погляди, что жрут они, наши дети! Ничего своего нет! Ножки Буша видел? Эти самые ножки старше самого Буша! И все так! Куда свое подевалось? Заместо спекуляции делом бы занялись. Так нет! Чтоб свое иметь, руки приложить надо. А руки к деньгам привыкли! Только считать умеют. Вот и гавкался с ними цельными днями. Холуями звал безмозглыми. За то и выкинули. Характерами не сшелся с ими. Но ништяк! Схватятся! Допрет и до их! А что до выжить, скажу тебе по совести: краше корку хлеба грызть, но свою! Не на паперти поданное из милостев! Нынче вся Россия побирушкой сделалась. У своих ворогов жратву просит и в долг — на жизнь. Когда такое было? Ответствуй мне!
— Я в политике тупой! — отмахнулся Кузьма от старика.
— При чем политика? Еще недавно все работали! Все имели! Нынче — ни хрена! Из тыщи мужиков — один трудяга. Другие — глянь! То новые русские, то рэкет, то киллеры, то бизнесмены, то налоговая, то полиция, то депутат! А вкалывать кто? Ту банду бездельников кормить надо! А чем? Вот и просим взаймы. Ты видел, в газете пропечатали, какую получку президенту дают за год? Я за всю жизнь столько не заработал вместе с фронтовыми! — трясло Петра.
— Я чужих денег не считаю. От такого сплошные хвори, — не поддержал Кузьма разговора.
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
Данная книга представляет собой сборник рассуждений на различные жизненные темы. В ней через слова (стихи и прозу) выражены чувства, глубокие переживания и эмоции. Это дневник души, в котором описано всё, что обычно скрыто от посторонних. Книга будет интересна людям, которые хотят увидеть реальную жизнь и мысли простого человека. Дочитав «Записки» до конца, каждый сделает свои выводы, каждый поймёт её по-своему, сможет сам прочувствовать один значительный отрезок жизни лирического героя.
В сборник «Долгая память» вошли повести и рассказы Елены Зелинской, написанные в разное время, в разном стиле – здесь и заметки паломника, и художественная проза, и гастрономический туризм. Что их объединяет? Честная позиция автора, который называет все своими именами, журналистские подробности и легкая ирония. Придуманные и непридуманные истории часто говорят об одном – о том, что в основе жизни – христианские ценности.
«Так как я был непосредственным участником произошедших событий, долг перед умершим другом заставляет меня взяться за написание этих строк… В самом конце прошлого года от кровоизлияния в мозг скончался Александр Евгеньевич Долматов — самый гениальный писатель нашего времени, человек странной и парадоксальной творческой судьбы…».
Автор ничего не придумывает, он описывает ту реальность, которая окружает каждого из нас. Его взгляд по-журналистски пристален, но это прозаические произведения. Есть характеры, есть судьбы, есть явления. Сквозная тема настоящего сборника рассказов – поиск смысла человеческого существования в современном мире, беспокойство и тревога за происходящее в душе.
Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.
Как зародилось и обрело силу, наука техникой, тактикой и стратегии на войне?Книга Квон-Кхим-Го, захватывает корень возникновения и смысл единой тщетной борьбы Хо-с-рек!Сценарий переполнен закономерностью жизни королей, их воли и влияния, причины раздора борьбы добра и зла.Чуткая любовь к родине, уважение к простым людям, отвага и бесстрашие, верная взаимная любовь, дают большее – жить для людей.Боевое искусство Хо-с-рек, находит последователей с чистыми помыслами, жизнью бесстрашия, не отворачиваясь от причин.Сценарий не подтверждён, но похожи мотивы.Ничего не бывает просто так, огонёк непрестанно зовёт.Нет ничего выше доблести, множить добро.
Дети – преступники?! Дети, чья жестокость превосходит порою жестокость взрослых?! Это – не миф, а реальность. Обычная, повседневная реальность нашей жизни. Сломаны, истерзаны судьбы пацанов и девчонок, выросших по воровским «малинам» и едва ли не с молоком матери усвоивших звериный блатной «закон»: ИЛИ ТЫ – ИЛИ ТЕБЯ. Они давно уже ничего не боятся и ни во что не верят. Они готовы на все…
Новый роман Б.Бабкина «Когда закон бессилен» с беспощадной точностью раскрывает подлую сущность мафиози, совершающих преступления чужими руками и поэтому остающихся безнаказанными. Им и коррумпированным представителям власти противостоят честные люди, которые ведут жестокую борьбу с преступниками. Роман отличают напряженный сюжет и стремительное действие, читается с неослабевающим интересом.
Их называли - стукачами. А еще - "сексотами", "суками", "наседками"...Их убивали в "зонах"...С ними сводили счеты на воле...Их клеймили, пытали, калечили...Таков старинный блатной "закон", согласно которому стукач жить не должен!А они - были, есть и, похоже, останутся навсегда.Почему?Об этом, наверное, могут рассказать лишь они сами!
Профессиональный киллер влюблен. Чем привлечь внимание избалованной красавицы? Получив заказ на ликвидацию банкира, он решает «бросить к ее ногам» крупную сумму денег. Красавица спокойно принимает щедрый дар влюбленного, но... замуж выходит за другого!