Запоздалая оттепель, Кэрны - [22]
— Врачи лечат тело. А нервы и душу — никто не сможет. Это не в наших силах. Паралич не в моей компетенции. Она в последнее время много пережила.
Нервы не выдержали. Теперь уже поздно о чем-то говорить. Атрофировалась. Да и осталось немного.
Кузьма молчал. Думал о своем: «Вот ведь о матери говорит. А обо мне даже не спросит. Как я дожил до нынешнего дня? Ему это неинтересно. Болезнь Настасьи стала ширмой. Поводом к оправданию. Шалишь… Уж я ли вас не знаю!» — вздохнул тяжко.
— Я понимаю. И тебе жаль мать. Ведь вы прожили больше тридцати лет. Лишь в последнее время случались недоразумения. Но в них не вы виноваты… Тяжкое время. Оно всех искромсало. Но ты крепись…
Кузьма хотел пойти в свою комнату, но Егор остановил:
— Отец! В твоей комнате квартиранты Их еще мать взяла в дом. Ты прости…
— А в Настасьиной?
— Там тоже живут постояльцы.
— Выходит, загодя ее списали?
— Не шуми. Мы лечили мать. Но лекарства стоят дорого. Мы не смогли сами осилить траты. Андрей с Ольгой наотрез отказались помочь. Пришлось самим в струнку вытягиваться.
— Оно и видно! Нахозяевали! Туды вашу мать! Ну да чего теперь! Кой с вас спрос, со слабаков? Пошли веди, где она завалялась? В какой больнице? — шагнул к двери.
— Ты что? С пустыми руками к ней собрался? — удивился сын.
— А разве я навещать иду? Проститься! Для такого кошелки не нужны! — оборвал Егора.
— Не позорь меня перед коллегами. Я в той больнице работаю. Подожди, я схожу в магазин. Потом к матери поедем, — предложил сын.
— Погоди! Возьми вот денег. Сам купи, что ей надо…
— Тогда сразу из магазина — к ней! — повеселел, оживился Егор.
Настасья лежала тихо, закрыв лаза. И казалось, спала. Но едва услышала шаги, приближающиеся к ней открыла глаза.
Смотри, кто к тебе пришел, мам! — поторопился объявить Егор и подтолкнул Кузьму к постели матери. Настасья силилась что-то сказать, но ни звука не слетело с бледных губ. Лишь слезы градом покатились по лицу.
— Не расстраивайся, не волнуйся! Все хорошо. Мы снова вместе! И ты скоро поправишься. Заберем тебя домой. И по-прежнему станем жить. Мы все тебя ждем! — врал сын без умолку.
А Кузьма молчал.
«Настасья! И много ли теперь тебе денег надо? Все гребла! А купишь ли на них нынче хоть миг из прошлого, когда могла говорить и ходить, есть и радоваться без чьей-то помощи? Все потеряла! А зачем так гребла, за что отравила жизнь семье? Да и самой себе… Теперь вот поняла, что в жизни главное? Но поздно. Ничего не исправить. Никого не повернешь к себе душой. И даже наши дети не хотят тебя видеть. Это ли не наказание?» — думал Кузьма, разглядывая и не узнавая жену. Болезнь изменила, испортила ее. Настасья была похожа на большую восковую фигуру. Живыми остались только глаза. Она все слышала, понимала, но не могла ответить.
— Подойди ближе. Она зовет тебя, — подтолкнул Кузьму Егор.
Он смотрел в глаза женщины, с которой прожил много лет. Он любил ее. Ловил каждое теплое слово, мимолетную улыбку. Смех считал наградой. Как изменились теперь эти глаза! Они потускнели. В них не стало тепла. Словно смотрела она на мир через холодное толстое стекло, глухое бездушное.
— Настя, ты не печалься. Все наладится… — Глянул в глаза и увидел, как они раскрылись. Затеплилась надежда. — Ты поправляйся. Мы ждем тебя! — еле выдавил Кузьма слова, в которые сам не верил.
Через десяток минут пожилая медсестра напомнила Егору о предстоящих процедурах. Попросила закончить встречу.
— Не горюй! Поправляйся! Мы еще навестим тебя, — пообещал сын за обоих. И, выложив в тумбочку возле Настиной постели купленные продукты, поцеловал мать в щеку.
Кузьма молча кивнул ей. Следом за сыном вышел из палаты.
Тебя куда подбросить? — спросил Егор, как только Кузьма устроился в машине.
Отец опешил. Но быстро сориентировался:
— К себе домой!
Сын уронил челюсть:
— Но где? Куда? Мы с постояльцев за год вперед деньги взяли! Я же говорил…
— У меня теперь свой дом имеется, понял? Туда отвези. И больше не таскай меня в больницу. К себе не зови. Не ищи дураков! Я все понял. Тебе никто не нужен. Ни мать, ни я. Пыль в глаза пустил перед своими врачишками. А матери брехал, как барбос! Думаешь, не поняла она? Дошло! Только ответить не смогла. Мне тоже тошно от тебя! Чем так навещать, лучше забудь!
— За что? — возмутился Егор.
— Ты слишком торопишься! Не только меня, даже Настасью убрал из дома, комнату ее занял чужими и это сын все мало тебе, гляди потерянную совесть обратно не выкупишь!
— Я ничего не потерял! — Молчи! Ее теряешь и меня не воротишь. Уж не повезло. Но знай, у оглобли два конца. Ударил одним кого-то — вторым по своей башке получишь! И у тебя сын растет. А молодость твоя уже улетучилась. Гляди не перепутай. Чтоб, посеяв пшеницу, горчицу не собрать. Тебя, сам знаешь, поддержать станет некому. А коли Женька в тебя пойдет, какой будет старость? — Вылез из машины и, не пригласив к себе, не простившись, не оглядываясь пошел к дому. Кузьма едва успел вскипятить чай, как в дверь кто-то постучался. Он едва кружку не выронил от удивления, подумал: " Кого там еще черти принесли?" Но вслух сказал: — Войдите!
Кузьма ожидал увидеть кого угодно, но не Якова. Тот ввалился шумно:
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Новый роман Б.Бабкина «Когда закон бессилен» с беспощадной точностью раскрывает подлую сущность мафиози, совершающих преступления чужими руками и поэтому остающихся безнаказанными. Им и коррумпированным представителям власти противостоят честные люди, которые ведут жестокую борьбу с преступниками. Роман отличают напряженный сюжет и стремительное действие, читается с неослабевающим интересом.
"Тайга — закон, медведь — хозяин". Таков принцип жизни в глухом поселке, где царит истинно звериный закон — ВЫЖИВАЕТ СИЛЬНЕЙШИЙ! Здесь в немыслимый клубок сплетены жизни уголовников-ссыльнопоселенцев, "крутых парней", приехавших за шальными заработками, и молоденьких девчонок-геологов, еще не знающих: ЗДЕСЬ, в "волчьей стае", женщин отбивают КОГТЯМИ и ЗУБАМИ, а судьбу человека решает ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО ТАЙГА…
Их называли - стукачами. А еще - "сексотами", "суками", "наседками"...Их убивали в "зонах"...С ними сводили счеты на воле...Их клеймили, пытали, калечили...Таков старинный блатной "закон", согласно которому стукач жить не должен!А они - были, есть и, похоже, останутся навсегда.Почему?Об этом, наверное, могут рассказать лишь они сами!
Профессиональный киллер влюблен. Чем привлечь внимание избалованной красавицы? Получив заказ на ликвидацию банкира, он решает «бросить к ее ногам» крупную сумму денег. Красавица спокойно принимает щедрый дар влюбленного, но... замуж выходит за другого!