Заповедное место - [3]

Рэдсток, коллега из Нью-Скотланд-Ярда, производил впечатление большого специалиста по ловушкам, но похоже, не ставил перед собой задачи усилить их эффективность. Ему оставался год до пенсии, и он, как истый британец, мечтал отправиться на северные озера ловить форель: по крайней мере, так сказал Данглар, который все понимал и все переводил, в том числе и то, чего Адамберг вовсе не жаждал узнать. Адамбергу хотелось бы, чтобы его помощник не тратил силы зря, переводя каждое слово, но у Данглара в жизни было так мало удовольствий, и он так радовался, купаясь в английском языке, словно кабан в высококачественной грязи, что комиссар не мог отнять у него хоть крупицу этого блаженства. Здесь, в Лондоне, Данглар казался почти стройным, его бесформенное тело обретало правильную осанку, сутулые плечи распрямлялись, и он превращался в статного мужчину, почти что выделявшегося из толпы. Возможно, он мечтал, выйдя на пенсию, присоединиться к своему новому другу и вместе с ним ловить форель на северном озере.

Видя, как добросовестно Данглар исполняет обязанности переводчика, Рэдсток пользовался этим, чтобы описывать ему во всех подробностях свою жизнь в Ярде, а кроме того, еще рассказывал всякие игривые истории, которые, по его мнению, должны были понравиться гостям из Франции. Данглар слушал его в течение всего обеда, не выказывая усталости и постоянно следя за качеством вина. Рэдсток называл майора «Дэнглард», и два сыщика, проникшихся взаимной симпатией, угощали друг друга занятными историями и выпивкой, словно бы начисто забыв об Адамберге. Из сотни легавых Адамберг был единственным, кто не знал ни слова по-английски. Поэтому он занимал на коллоквиуме положение маргинала, как, собственно, и надеялся, и лишь немногие понимали, что это вполне закономерно. За ним все время ходил бригадир Эсталер, молодой человек с зелеными глазами, всегда широко раскрытыми от хронического удивления. Адамберг захотел, чтобы Эсталер тоже участвовал в коллоквиуме. Он заверил начальство, что с Эсталером все будет в порядке, и время от времени прилагал некоторые усилия в этом направлении.

Элегантно одетый Адамберг, засунув руки в карманы, шагал по улице и наслаждался этой долгой прогулкой, а Рэдсток петлял по городу, желая показать гостям особенности лондонской ночной жизни. Тут женщина спала под крышей из сшитых вместе зонтов: во сне она обнимала teddy bear ростом больше чем в метр. «Плюшевого медведя», — перевел Данглар. «Я понял», — отозвался Адамберг.

— А вот там, — сказал Рэдсток, указывая на поперечную улицу, — вот там вы видите лорда Клайд-Фокса. Яркий пример того, что у вас называется «эксцентричным аристократом». По правде говоря, их у нас остались единицы, ведь они почти не воспроизводятся. Этот еще молодой.

Словно хозяин дома, с гордостью показывающий гостям ценный экземпляр из своей коллекции, Рэдсток остановился, чтобы дать им время хорошенько разглядеть этого человека. Адамберг и Данглар покорно уставились на него. Высокий и тощий лорд Клайд-Фокс танцевал на площади, вернее, неуклюже пытался танцевать, едва не падая, опираясь то на одну ногу, то на другую. Другой мужчина, стоявший в десяти шагах от него, пошатываясь, курил сигару и наблюдал за мучениями своего приятеля.

— Как интересно, — любезным тоном произнес Данглар.

— Он тут часто околачивается, но не каждый вечер, — сообщил Рэдсток, давая понять коллегам, что им несказанно повезло. — Мы симпатизируем друг другу. Он такой дружелюбный, всегда скажет что-нибудь приятное. Он как ориентир в ночи, как знакомый огонек среди темноты. В это время он заканчивает обход кабаков и пытается вернуться домой.

— Он пьян? — спросил Данглар.

— Он никогда не напивается до беспамятства. У него есть правило — обозначить для себя некие границы и приближаться к ним вплотную, но ни за что не переступать их. Идя по самому гребню горы, балансируя между двумя ее противоположными склонами, он знает, что испытает страдания, но зато никогда не будет скучать. Так он утверждает. Все в порядке, Клайд-Фокс?

— Все в порядке, Рэдсток? — откликнулся Клайд-Фокс и помахал рукой.

— Он забавный, — заметил помощник суперинтенданта. — Правда, не всегда. Два года назад, когда умерла его мать, он захотел съесть полную коробку ее фотографий. Но сестра помешала ему, причем очень грубо, и вышла скверная история. Она провела ночь в больнице, а он — в участке. Лорд был вне себя от ярости, что ему не дали съесть эти фото.

— Он что, в самом деле хотел их съесть? — спросил Эсталер.

— В самом деле. Но что такое стопка фотографий? Говорят, у вас какой-то тип хотел съесть деревянный шкаф.

— Что он говорит? — спросил Адамберг, увидев, что Рэдсток нахмурил брови.

— Он говорит, что у нас какой-то тип хотел съесть свой деревянный шкаф. И за несколько месяцев действительно сделал это: правда, время от времени ему помогали два или три друга.

— Подобное чудачество имело место в реальной жизни, Данглар?

— Да, в реальной жизни, в начале двадцатого века.

— Это нормально, — произнес Эсталер, который зачастую неверно выбирал слова или высказывал не ту мысль. — Я знаю, что один человек съел самолет и успел это сделать всего за год. Маленький самолет.