Я испытывал все меньше удовольствия от созерцания лилипутской жизни. Меня возмущала их жестокость, алчность, стремление забрать себе как можно больше земли, подчинить других, превратить их в своих рабов… Следовало что-то делать с этим безобразием.
Однажды я снова спешил через парк Победы, зажав под мышкой портфель. Сколько раз давал себе зарок огибать это опасное место, особенно в темное время суток, но каждый раз шел той же дорогой.
Впереди появились тени. Совсем как в прошлый раз.
– Ты?! – выдохнул один. И я узнал в нем незадачливого грабителя, который тогда шарил по кустам, таская меня за воротник.
– Слушайте, я очень спешу… – пробормотал я.
– Я знаю, – сказал он сдавленным голосом, – это ты Сеньку тогда приговорил.
– Не говорите глупости, – попросил я. – С ним все в порядке. Занимается строительством. – Сейчас мои мысли занимали только мои подопечные. Я придумал новое развлечение – небольшой потоп. Хватит уже поливать человечков из лейки, открою водопроводные краны, и разверзнутся хляби небесные. Посмотрим, как они справятся с этой ситуацией…
Грабитель вдруг шагнул ко мне и ударил снизу вверх. Боль была такой, что меня почти парализовало, я даже вскрикнуть не мог. И все обмерло, оборвалось, будто во сне, когда делаешь шаг в пропасть. И как я не заметил нож в его руке?
– Это тебе за Сеню!
Убийца сиганул в кусты, увлекая за собой нового приятеля, а я, зажимая колотую рану на животе, опустился на колени. Под светом луны серебрилась и розовела лужа…
– Что же с ними будет? – пробормотал я. Они, наверное, и не поймут, что Бог умер. Так и будут сидеть в аквариуме, надеясь когда-нибудь выбраться наружу? Может, даже справятся с сеткой себе на погибель, неспособные осознать, как велик и опасен окружающий мир, как жесток к ним… Нет, – боль пульсировала, выплескиваясь из меня вместе с кровью, – я в них верю, когда-нибудь эти крошечные человечки освоят всю вселенную, сделают ее своей привычной средой… Жаль только, что их Бог умирает. Что он умер. Впрочем, они, наверное, этого не заметят.
