Заповеди Леса - [27]
Мой сон растаял. Я посмотрела на часы. Полдень. Много же я проспала.
Дверь открылась, и в мою комнату ввалился Рома. Как раз вовремя.
— Ты, наконец, проснулась, — в его голосе послышалось облегчение.
— Не так уж много я и проспала.
— Ты хоть знаешь, что ты проспала два дня, — брат присел на край моей кровати, — мы так беспокоились. К тебе даже приходил врач, но ничего путного он не сказал. Я пытался убедить всех, что тебя необходимо вести в город. Но меня никто не слушал. Все только переглядываются и шепчутся у меня за спиной. Тебе повезло, что ты пришла в себя. А то я уже изобрёл жутко глупый и коварный план по твоему спасению и отправки тебя в город.
— Прости меня. От меня вечно одни проблемы, — я всхлипнула, прижалась к нему.
— Ну что ты, — брат крепко обнял меня, — тебе не за что извиняться. Ну ладно, — он аккуратно приподнял мой подборок и большим пальцем стер слёзы, — тебе надо поесть, — а потом он поцеловал меня в лоб долгим поцелуем, — ты же знаешь, что я пойду ради тебя на всё.
Нет ничего прекраснее моря перед штормом. Тёмно-синие волны с рёвом разбивались о скалы. Эрик всегда любил наблюдать за страшным природным яв-лением, но сегодня его внимание привлекла девушка, стоящая на краю пропасти. Её рыжие волосы развивал ветер. Она бесстрашно смотрела вниз. Падение было неизбежным.
Но Эрик не мог допустить её смерти. Сколько себя помнил, в этом сне он спасал незнакомку. Он должен был спасти незнакомку.
В один миг Эрик преодолел расстояние, разделявшее их. Он успел схва-тить девушку во время. Она была такой лёгкой!
Во всех снах, что были до этого, ему не удавалось рассмотреть её лица, но…
Но сегодня Эрик увидел, что сжимает в руках Злату. Такую маленькую и беззащитную.
Картина начала меняться. Теперь Эрик и Злата оказались в лесу.
Но это был не тот лес, который знал Эрик. Этот лес был мрачным. Омерзительные ветки, непокрытые листьями, тянулись к ним. Они пытались утащить Злату. Одна толстая ветка схватила за ногу бедную девушку. Но Эрик успел во время.
Природа восстала против них, против Златы.
Это был совершено другой мир. Мир тьмы. Здесь уже давно не росли цветы. Хотя нет, здесь были кустарники, отдалёно напоминающие розы. Но до-тронешься до них, они моментально отравят тебя ядом.
Злата прижалась к Эрику. Но он не мог её спасти. Казалось, сама природа хотел убить девушку.
Никогда ещё Эрик не чувствовал себя таким беспомощным.
Тень призрачной луны повисла над лесом. Одинокая тень среди неба.
Эрик услышал рык. А вскоре появилось и существо. Глаза его были крас-ными, а иссиня чёрная шерсть свисала клоками с мускулистого тела. Он не был похож ни на волка, ни на какое-либо другое существо.
— Приклонись передо мной, — Эрик не мог противиться приказу. Он покло-нился, хотя всё его существо содрогалось от омерзения.
— Кто ты? — прошептала Злата. Её голос дрожал, Эрик слышал, как бы-стро колотится её сердце. Но почему он так беспомощен? Почему не может спасти девушку?
— Я твой отец. Идём со мной дитя моё, — зверь протянул Злате когти-стую лапу. Девушка робко коснулась её.
Ангел и смерть. Вот как они выглядели вместе.
На огненно-рыжие волосы Златы упал лунный свет, и всё вокруг озарило свечение жизни.
Девушка в последний раз взглянул на Эрика. Её лицо омрачила грустная улыбка, а на глазах выступили слёзы.
— Помоги мне! — взмолилась Злата.
Но Эрик ничего не мог сделать. Его тело сковала невидимая цепь. Навер-няка это сделал монстр! Дабы Эрик не смог спасти Злату.
Чудовище гадко улыбнулось. Когтистыми лапами он обхватил талию Златы.
Эрик почувствовал, что цепь, сдерживающая его, исчезла. Он хотел осво-бодить девушку, но монстр расправил свои крылья. Эрик отступил на шаг назад.
— Прощай, — прошептала Злата. Её лицо было мокрое от слёз.
— Нет!
Эрик бросился к ним, но было уже поздно. Монстр уносил Злату в ночь.
— Нет! — сон кончился, но Эрику всё равно казалось, что Злату забрали, а ему так и не удалось её спасти.
Ещё минут пять он убеждал себя, что это всего лишь сон…
Ярослав в очередной раз расправлялся со своей добычей. Но охота больше не приносила ему радости.
А всё из-за того, что ему не удалось обратить Злату, да и Эрик ушёл из стаи. Всё это могло плохо сказаться в будущем.
А ещё эти странные предчувствия. Ему всё время казалось, что что-то очень злое пробуждается ото сна.
— Ярослав, — он и не заметил, как к нему подошёл Алексей. Хотя тот всегда был излишне тихим, возможно, так сказывалось на его поведении тяжелое дет-ство. Но на него всегда можно было положиться.
Алексей был по-своему привязан к Ярославу и исполнял любые его пору-чения.
Вожак обернулся. Он внимательно посмотрел на своего помощника и от него не ускользнули тень беспокойства и учащенное дыхание.
— Что случилось?
— Я нашел тело человека.
Ярослав ждал продолжения, убийства здесь были не редкостью, к тому же, больше половины совершала как раз стая.
— Никто из наших там не охотится. И никто так не издевается над телом жертвы.
Серые глаза Алексея отливали серебром во тьме, и в них Ярослав уловил страх. Такое странное и непривычное чувство для тех, кто живет вечность.
— Словно кто-то совершил тёмный ритуал. Я не знаю, что происходит. Но то, что грядёт, не сулит ничего хорошего. Ни нам, ни людям.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.