Запомните нас такими - [53]

Наверное, вы думаете, что «контролируете ситуацию» и она работает на вас. Уже не раз вы, «блюстители порядка», наивно полагали, что руководите преступными сообществами, — но каждый раз оказывалось все наоборот. Отдав последние ваши моральные устои, вы теряете силу и, естественно, заработки: на фиг отвечать перед тем, кто не имеет морального права на гнев, — уж такого-то бояться? «Привет, Вася. Денег сегодня не будет тебе. На вот — допей пиво».

Ах, еще платят? Ну — это недолго. Скоро вы им будете платить.

Продав вашу власть, вы губите город — и себя. Кто, как не ваши клиенты, закладывают потом бомбы в метро, и вам приходится неделями дежурить, проклиная все. Сама себя раба бьет, что нечисто жнет. «Привет, Вася! Денег сегодня не будет тебе. На вот, пиво допей». И у террористов будете допивать?

Наш город — не криминальная столица, это лишь чья-то мечта, ныне усиленно пропагандируемая. Так не дадим этой мечте сбыться. Петербуржцы — люди неробкие. В состав нашей интеллигентности входит и твердость. Грязь мы растопчем — нас большинство. Мы будем встречаться на нашем любимом углу.

Дети Юга

Я сижу за столом у открытой форточки, и в ухо мне бьют непривычно громкие, гортанные вопли: двор заполнен какими-то смуглыми, чумазыми детьми, требующими денег у въезжающих автомобилистов отнюдь не униженно, а дерзко и даже нагло: Дай! Дай! Раньше я видел их за таким же занятием на Невском и Большой Морской, а теперь и во двор просочились. Говорят, что кроме обычных цыган здесь появились зачем-то еще и таджикские цыгане: видел их загорелых и стройных, в ватных халатах — они перегораживают дорогу прохожим, и руку протягивают не просительно, а как-то властно. Что привлекло их в наш скромный интеллигентный город, к тому же холодный? Может, как раз наша скромность и интеллигентность их и привлекли — мы, робкие северяне, не можем противостоять их горячему южному напору?

Ухо мое распухает от напряжения — жена, выйдя из больницы, в первый раз отправилась на рынок — и как-то она пройдет сквозь неспокойную эту толпу детей Юга? Услышу ее голос — сразу выскочу, поэтому сижу как на гвоздях. То, что дети Юга сделали жизнь нашу еще более неспокойной, это факт.

После того, как мой отец овдовел, он переехал ко мне, а его квартиру мы некоторое время сдавали — причем, не имея никаких национальных предрассудков, сдавали именно гостю с Кавказа. С порога он поклялся честью, что будет вносить плату в срок, и мы с отцом стыдливо потупились, забормотали: «Ну что вы, что вы... Разумеется, мы вам верим!» Смущались мы потому, что излишняя эмоциональность его клятв показалась нам подозрительной — и оказалось, что, увы, не без оснований. Платил он только первый месяц, потом, когда мы звонили ему, он разговаривал с нами надменно, как с просителями. Потом вместо него стал отвечать кто-то другой — правда, с тем же характерным акцентом. Этот, второй, сообщил нам, что с нами вообще не хочет разговаривать, поскольку квартиру эту снял не у нас, а у своего соплеменника, на время уехавшего, и обязан платить ему. Потом, он вдруг нашел тему для разговора с нами: не можем ли мы одолжить ему долларов пятьсот, чтобы он смог расплатиться за квартиру? Но не с нами, разумеется, а с тем, кто ему сдал: «У нас делом чести считается вовремя платить!» — закончил он гордо. Получался довольно запутанный узел: мы сдавали квартиру, и нам же предлагали платить за нее деньги, при этом малейшие намеки на непорядочность такого ведения дел, уверен, вызвали бы у них вспышку гнева: кто-то смеет сомневаться в их честности? Да, с детьми Юга не всегда просто вести дела, то, что они взирают на нас свысока, как бы с вершин своих гор, увы, правда. Законы чести, которые они так чтут, видимо, не распространяются на отношения с нами.

Теперь этот гвалт во дворе! Как жена, бедная, пройдет сквозь этот строй? Раньше, когда мы были пацанами и царили в своих дворах, допустили бы мы разве такое нашествие? Да накидали бы этим!.. Другое время было! Тоталитарный режим! А теперь — наши дети чахнут за компьютерами, овладевая виртуальным пространством, а реальным пространством овладевают энергичные дети Юга!

Жена ушла к своему Юсуфу — есть у нее на Сенном рынке такой друг, который, сверкая золотыми зубами над пирамидами гранатов и груш, едва увидев жену, кричит: «Эй, дорогая моя! Что так редко приходишь? Ко мне иди!» И она радостно и доверчиво идет — вроде бы он ей действительно продает дешевле, чем другие. А может, это и миф, но все равно — приятно. Когда мы перед ее уходом в больницу были у Юсуфа в последний раз, он, как бы уже друг нашей семьи, сказал ей строго: «Давай — скорее приходи — не поддавайся болезни!».

Потом, когда я пришел один, чтобы купить гранатов ей в больницу, Юсуф взвесил два, как я просил, и после того, как я уплатил, вдруг положил бесплатно третий, самый большой, красный, сочащийся.

— От меня передай! Скажи, что видеть ее хочу!

Помню, как это порадовало жену, в тусклой больничной жизни, где радостей не так уж и много. «Правда? Он помнит меня?» Может, с этого дня и пошли ее дела на поправку?

Вот — идет наконец! Слышу ее гулкий кашель под аркой, и только сбегаю с лестницы, как сразу же окружают меня чумазые и неунывающие нищие.