«Запомните меня живым». Судьба и бессмертие Александра Косарева - [34]
Ребятам пришлось переодеваться прямо в машинах под восторженный рев и свистки зрителей, сразу бежать на поле.
Я думаю, в Москве еще живы старики, которые помнят этот невероятный матч. Болельщики охрипли и потеряли разум, они не поверили счету на табло: «Спартак» разгромил чемпионов Европы со счетом 6:2!
Что творилось в Москве!
Люди вышли на улицы, незнакомые целовались и плакали.
Зато Ежов и его офицеры справляли тризну по «Динамо».
И поэтому Сталина не удивило, а даже порадовало, что спустя пять дней на параде физкультурников футболисты «Спартака» проехали через Красную площадь на машине, закамуфлированной под футбольную бутсу. А на бутсе крупно начертали разгромный над басками счет 6:2!
Косарев, которого перевозили из одной тюрьмы в другую, который случайно услышал по радио голос Синявского, улыбнулся внутри себя с гордостью за любимую команду.
Его мучили и пытали на допросах. Бывшему лидеру комсомола было не до футбола. Но его «Спартак» продолжал делать невозможное: в 1938–1939 годах он выиграл и чемпионат, и кубок страны!
Для Берии, который возглавил НКВД, это было уже слишком.
Он расстрелял уже и Косарева, и Ежова, когда занялся футболом вплотную.
В ранней юности, еще до своего промысла у мусаватистов, Лаврентий сын Павла и сам играл в футбол. Говорил, что играл даже за одну из грузинских команд. Поэтому придумал, собрал и присвоил себе «Динамо», не спуская с команды глаз. Игрокам были даны воинские звания, они получили хорошее жилье, имели обмундирование, правда, не понятно, для какого случая, скорее всего, для торжеств: не играть же в футбол в гимнастерках, портупеях, с ромбиками в петлицах и в фуражках с малиновыми околышами?
Берия давно бы уже, еще в тридцать восьмом, закатал братьев Старостиных, чтобы от них даже шнурков не осталось. И Николай Старостин, лучший из них, был бы, наверное, еще тогда обречен.
Берия раз или два входил с этим вопросом к Хозяину.
Но Хозяин не разрешал — братья Старостины стали очень популярны в стране, почти как Любовь Орлова и Леонид Утесов.
И все же Берия выждет время и начнет «артподготовку».
3 сентября «Комсомольская правда» разразится статьей, где не окажется ни слова правды: «Чуждые нравы в обществе „Спартак“». Доносчик-аноним напишет: «Николай Старостин не стесняется залезать в общественный карман для удовлетворения своих личных нужд».
Я не уверена, но могу предположить, что Старостин встречался с Косаревым и пожаловался ему. Но генсек ЦК комсомола мог ему помочь в подобной ситуации — когда ты привязан к забору, а на тебя надвигается паровой каток?
30 октября газета вернется к этой теме и снова в хамской манере напомнит читателям о «чуждых нравах».
Что останется делать Старостиным? Они напишут письмо Сталину, а копию направят Косареву с такой пометкой: «…обращаемся к Вам как к действительному руководителю советской физкультуры и как к единственному члену Правительства, лично нас знающему…»
Братья-то напишут, но откуда им знать, что уже к этому времени судьба самого Косарева в комсомоле будет предрешена. НКВД начнет громить комсомол.
А Старостины? Хозяин снова притянет Берию за поводок и скажет: насчет братьев Старостиных пока даже не думай! Рано!
И только уже в дни войны, в мае сорок второго, — когда футбол точно перестанет быть главной новостью! — чекисты ворвутся домой к Николаю, ослепят фонариком, ткнут пистолетом в лицо. Заорут, чтобы немедленно вставал. Не позволят даже по-зимнему одеться, — в лучших традициях этого заведения имени сатаны! — затолкают в эмку, повезут на Лубянку.
Почти в точности так же, как и Косарева в ноябре 1938-го.
И там его ткнут носом в показания уже расстрелянного Косарева… Явная ведь фальшивка!
Мы с мужем дважды были в архиве ФСБ, просили показать протокол этого допроса. Нет его! Исчез протокол, как и десятки других важнейших документов! Как и личные письма, книги! Как и коллекция оружия!
Тут избитый Старостин с изумлением узнает, что Косарев на параде физкультурников готовил покушение на Сталина.
В ту же ночь чекисты арестуют трех его братьев, и — что особенно странно! — братья получат от Военной коллегии всего по 10 лет лагерей!
Мне хочется процитировать протокол допроса Николая Старостина, чтобы еще раз убедить читателей этой книги: ничего нового на Лубянке в методике допросов обвиняемых не изобрели.
«СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы обвиняетесь в преступной деятельности под руководством врага народа Косарева. Вы хорошо знали Косарева?
НИКОЛАЙ СТАРОСТИН. Насколько позволяло несколько лет совместной работы в спорте.
ВОПРОС: Ваши отношения были дружескими?
ОТВЕТ: Он постоянно оказывал «Спартаку» поддержку в решении организационных и хозяйственных вопросов.
ВОПРОС: Какие вы получали от него задания?
ОТВЕТ: Какие задания? Обыграть басков, выиграть первенство Союза, побеждать в международных встречах!
ВОПРОС: Не прикидывайтесь простачком! Речь идет о политических заданиях! Доказано, что Косарев примыкал к оппозиционной группировке. Нам известно, что вы вместе с братьями должны были во время парада осуществить террористический акт против членов Политбюро и лично товарища Сталина…»
Последний — это уже даже не вопрос, а истерика какая-то.
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.