Заполярная сказка - [16]

Лифт остановился.

– Я мигом, – сказал Миня. – Оденусь и выйду. Мигом. Ты подожди.

– Подожду.

Миня проводил меня до аэропорта, по дороге рассказал о своем житье-бытье, что работает он в научно-исследовательском институте, на днях защищает кандидатскую, под его руководством несколько инженеров, пользуется уважением, а вот в семье дела неважные.

– Помнишь Лидочку? – спросил он.

– Не помню.

– На бетонном крановщицей работала.

– Припоминаю. Черненькая такая…

– То Валечка.

– У тебя их было много.

– Много, – согласился Миня. – А вот Лидочка одна. На ней надо было мне жениться! Любила она меня. А Муза не любит. Нет! Она неплохая. Но понимаешь, привычки, воспитание, единственная дочка у мамы с папой… Ух, эта мне мама! – Миня скрипнул зубами. – Папа работяга, всего добился сам и теперь работает как вол, а она… Не хочу я так! Не хочу!

– Чего ты не хочешь? Дача, машина, квартира, детишки… Живи и радуйся!

– Тебе не понять. – Миня помолчал. – У нас в деревне тех, кто уходят в дом к невесте, называют примаками. И над ними за глаза смеются. Вот и я примак. Понимаешь, я на работе лишь и отдыхаю. А придешь домой, и начинается… Тот бобровую шапку купил, та – французское манто, этот – японский велосипед… Черт знает что! Махну я, пожалуй, с тобой в Полярный! Вот тебе и примак! Возьму и махну!

В ресторане Внуковского аэропорта, где мы сидели в ожидании посадки на самолет, Миня припоминал нашу жизнь в Полярном, и мне подумалось, что и для него тот год рыл одним из прекрасных в жизни.

– Детишки у тебя хорошие, – оказал я.

– Хорошие, – согласился Миня, помолчал и добавил – Да она и их испортит.

– Она работает?

– Какое… Сидит дома, пылинки с хрусталя сдувает.

– А я и не знал, что тебя Михаилом зовут. Миня и Миня…

– Был Миня, да весь вышел.

Объявили посадку. Я простился с Миней возле выхода на перрон.

– До встречи.

– До встречи, – вяло ответил Миня. – Привет там Вадьке передавай…

Поднимаясь по трапу, я оглянулся, увидел светлое здание аэровокзала, четкие фигуры людей и вошел в салон.

Самолет набрал высоту. За иллюминатором было черно: ни проблеска, ни звезды это был ночной рейс, четыре часа разницы в поясах превращали его в утренний. Сзади меня сидели двое мужчин, один сравнительно молодой, лет тридцати с небольшим, другой – седой, благодушный и рыхлый. Как я понял, они были инженеры, возвращались из какого-то главка или из Госплана, и поездка их была неудачна. Молодой предрекал самые ужасные последствия, если срочно не предпринять каких-то шагов, а его пожилой коллега только посмеивался.

– Посадим заводы в прорыв, – запальчиво говорил молодой. – Вот тогда уж поусмехаемся! Посмеемся! Похохочем! Слишком хорошо жить стали. Автоматику ввели, навтыкали мощностей в цикл обогащения. Пора вплотную и художественной самодеятельностью заняться!

– А вы против самодеятельности? – в который раз поддел молодого пожилой. – Между прочим, – после небольшого нехорошего молчания ответил молодой – я сам играл в драме Лермонтова «Маскарад» князя Арбенина. И не без успеха. Но вот когда «Маяк» начнет давать руду, когда план спустят по этой руде, а не по нашим металлургическим возможностям, тогда я посмотрю, какую роль и в какой драме вы получите.

– Голубчик, что вы на меня-то накинулись? – обиделся пожилой. – Делаем, пробиваем, обдумываем. Все устроится. Не волнуйтесь.

– «Все будет так, как будет, ведь как-нибудь да будет, ведь никогда так не было, чтобы никак не было».

– Вот именно.

Молодой глубоко, со всхлипом затянулся сигаретой и пробурчал:

– Не знал, что ваш любимый литературный герой тоже бравый солдат Швейк.

– А пора бы и знать, – ответил пожилой, вновь обретя снисходительно-улыбчивый тон.

«Все будет, как будет»,- повторил я про себя слова Швейка, удобно откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Самолет летел и летел со скоростью семисот километров в час на высоте восьми тысяч метров, там, за бортом, было холодно и пустынно, а в салоне всегда тепло и уютно…

– Граждане пассажиры! Наш самолет «Ил-18» совершил посадку в аэропорту «Надежда»! Температура воздуха в Полярном минус двенадцать градусов, ветер пять-шесть метров в секунду. Багаж вы получите в здании аэровокзала, а в город вас доставит маршрутный автобус. Благодарю за внимание!

Порядком я вздремнул, часа три, не меньше. Прихватив свой чемоданчик, я вышел из самолета, сел в стоявший около аэровокзала автобус и устроился у окна. Когда вдоль железной дороги потянулись знакомые деревянные ветродуи, я приник к стеклу: вот сейчас покажется мой поселок, небольшой участок тундры, плотно и ровно заставленный низкими длинными бараками. Вон он завиднелся. Баня, магазин, деревянные ворота, складское помещение, один барак, второй… Что это? Всего четыре барака, да и то, кажется, нежилые?

– Помнится, здесь стоял поселок,- обратился я к соседу.

– Сожгли,- коротко ответил тот.

Глава четвертая

ВСТРЕЧА

1

Автобус шел быстро, и невозможно было хорошо разглядеть бетонный завод, на строительстве которого я работал, однако даже издалека он поразил меня монументальностью, высотой кирпичной трубы и многочисленными постройками из серого камня. Я обратил внимание, что окраины города рябят кольями – это были бетонные сваи, вбитые в вечную мерзлоту. Ну, и телецентр на пригорке, с которого в былые времена я скатывался к дому Юлии, не заметить было нельзя. Я намеренно старался поменьше увидеть, откладывал подробное знакомство с городом на потом – вот устроюсь, приму ванну, пообедаю. Прикинул, что прораба Осокина отыщу в Светлом без особого, вероятно, труда, возьму такси и съезжу, погляжу, что это за знаменитость такая, Светлый. Но тоже потом, потом, завтра или на днях.