Заплыв на чугунных ломах. Партийная критика «Мировой революции-2» - [4]

Троцкизм мертв. Изучать теоретическое наследие Троцкого (и других троцкистских теоретиков, того же Эрнеста Манделя, например), безусловно, необходимо, чтобы на основе и этого тоже наследия строить новую революционную теорию. Изучать организационный опыт мирового троцкизма тоже необходимо – но с совсем иной целью: чтобы научиться на основе этого провального опыта ни в коем случае его не повторять, чтобы отвергнуть его раз и навсегда.

Я в принципе отрицаю право троцкистов критиковать опыт успешных антибуржуазных революций, совершенных герильерос, потому что такое право есть лишь у тех, кто либо сам совершил успешную антибуржуазную революцию (каким-то другим методом), либо у тех, чьи методы еще не опробованы. Но не у троцкистов, которые за без малого сто лет своего существования не могут похвастаться ни одной успешной революцией.

И уж совсем нелепа защита «антиглобализма» только потому, что «антиглобализм» дал возможность российским левым потусоваться среди левых западных, лично поездить по заграницам. «Свойственные российским левым в 90-е годы» «замкнутость, маргинальность, национализм» от этого никуда не делись, вопреки заявлениям М. Васильева: каждая секта по-прежнему – секта, все вместе по-прежнему – маргиналы, сталинисты по-прежнему – националисты.

Отдельно о языках. Наши левые привыкли чуть что – писать в страны метрополии о своих планах и «достижениях» (которых нет), поскольку деньги – в метрополии. Это – отражение ничтожности наших левых. Но зачем же делать из такой патологической ситуации культ? Более того, финансовая зависимость от метрополии не является основанием для демонстрации, как у М. Васильева, пренебрежения к индейцам-кечуа и папуасам Новой Гвинеи. Я мог ожидать такого расизма и европоцентризма от сталиниста, но чтобы прочитать это у троцкиста! Это что же, народы «третьего мира», не говорящие на европейских языках – недочеловеки, так получается? А знает ли М. Васильев, что самый распространенный язык в мире – китайский? На нем говорит 1 млрд 213 млн человек. А на арабском говорит 442 млн. А на хинди – 336 млн. На бенгальском – 207 млн. На других языках Индии (считая только те, на которых говорит больше 10 миллионов, то есть на телугу, маратхи, тамильском и т.п.) – свыше 590 млн. Кстати, на любимом М. Васильевым французском языке говорит лишь 78 млн человек. Я поражен таким расистским высокомерием. Надо бы об этом во Францию написать…

Васильев гордо говорит, что ранний Коминтерн не боялся, например, того же французского языка. Да, не боялся. Ну и где результат? Где пролетарская революция, сбросившая иго капитала во Франции? Хорошо, пусть не во Франции – в Бельгии? Пусть только во французской Швейцарии? Хотя бы в Люксембурге? В Монако, на худой конец!!!

И уж совсем антинаучно сравнивать Коминтерн, за которым стояла многомиллионная Россия, где у власти были большевики, с сегодняшними российскими левыми, которые не то что не стоят у власти, а напротив, сидят глубоко в заднице! В отличие, кстати, от презираемых Васильевым индейцев-кечуа.

Кстати, мне странно читать, что советская номенклатура в целом не владела иностранными языками. Если отдельные высокопоставленные чиновники не владели – у них были чиновники рангом помельче, которые им всё переводили. И ссылка на непальских маоистов смешна. Я тоже являюсь подписчиком этой рассылки. И потому вижу, что на английский непальские маоисты переводят только то, что они хотят сообщить «внешнему миру». И лишь с большим опозданием, например, из интервью с Бабурамом Бхаттараем[13], «внешний мир» может узнать, что, оказывается, для внутрипартийного (и внутрипартизанского) потребления руководители партии озвучивают нечто иное. Кстати, правильная стратегия.

М. Васильев назвал свою статью «Куда зовет российских левых тов. Тарасов?» Смешно. Никуда я таких российских левых, как М. Васильев, не зову. Ибо я честно написал, что Россия (и другие постсоветские страны) присоединятся к мировому революционному процессу последними из стран капиталистической периферии.

По-моему, написано предельно ясно – яснее некуда. Конечно, сам М. Васильев может думать, что он проживет еще сто лет – и будет вечно молод, моложе, чем сейчас. Сомневаюсь.

А почему антибуржуазные революции будут этатистскими, могу сказать. Потому что переход к социализму – это не переход от одного классового общества к другому и от одного варианта частной собственности на средства производства к другому, а переход к бесклассовому обществу, основанному на общественной собственности. И подобно тому, как нигде в мире не удалось перейти от доклассового общества с общей собственностью к классовому с частной, минуя этатизм (этатизм-I, который часто ошибочно называют «азиатским способом производства»), так нигде в мире невозможен – по тем же причинам – и обратный процесс. И то, что везде – вопреки желанию самих революционеров – возникли однотипные этатистские (суперэтатистские) режимы, говорит, что процесс этот – объективный и неизбежный.

И последнее. М. Васильев сетует на «аксиоматичность» текста. Марк, это доклад. Он предполагает