Записки янычара - [22]
Греки рассказывают об императоре Константине, что он был единым пастырем и было единое стадо в соответствии со словом евангелия[168], ибо он был освободитель христианства и языческое идолопоклонство упразднил. А иные слова говорят, что должен быть в судный день другой один пастырь и одна паства, что так понимается, что в судный день должен быть один судья, сын божий, [который будет судить живых и мертвых][169]. Но в действительности будут два стада и два пастыря. Одно стадо в царстве небесном, а пастырь этого стада — сын бога живого, а другое стадо будет в вечном огне, а пастырь ему — диавол. И так это и есть, если посмотреть на нынешние времена, когда трудно быть одному стаду и одному пастырю, и если бог этого не изменит, тогда греки останутся уже в вечной неволе, ибо поганые множатся, возникают разные ереси и сильно вредят христианству, ибо нет тех, которые его бы обороняли и умножали, кроме польского короля Ольбрахта[170], который много потерпел от людей своего государства, видимо, из-за того, что своих земляков он заставил трудиться за мир и свободу христианства, противостоя поганым. А святой отец папа в Риме со своим духовенством сидит спокойно, также и римский король в немецких землях пирует со своими рыцарями, так что о них ничего не слышно в Турции, ибо они ничего не предпринимают против поганых.
И потому и папа, и римский король, если будут долго взирать на это насилие и пролитие христианской крови, сами будут в ненадежном положении, ибо они сами будут виновниками гибели всей веры, от которой зависит все христианство; они могли бы с божьей помощью поднять христианство Римской империи и столицу, которой был Константинополь, освободить от поганых. А как это могло бы совершиться, об этом я потом с божией помощью расскажу.
ГЛАВА XIX. О ВЕЛИКОМ ХАНЕ И О МУРАДЕ, СЫНЕ БАЯЗИДА
Турецкий султан Мурад, третий сын Баязида[171] [после смерти своего отца][172], должен был выплачивать великому хану дань потому, что тот победил его отца. Великий хан, называемый на их языке Цихан-шах, то-есть «Властитель всего света», повелел султану Мураду, чтобы он выплачивал ему каждый год сто тысяч дукатов, а потом освободил его от этой дани, чтобы (он) усерднее боролся с христианством, и вместо нее приказал давать тысячу войлочных попон, чтобы прикрывать коней зимой, и тысячу покрывал для лета. И таким образом великий хан жил с султаном Мурадом в мире.
ГЛАВА XX. О ПРАВЛЕНИИ СУЛТАНА МУРАДА И ЕГО СЧАСТЬЕ
Султан Мурад правил после Баязида, своего отца, заключив союз с деспотом Стефаном. Потом деспот завоевывал Белград, и после этого долго жил деспот — этот как бы удельный правитель или князь[173]. С императором Сигизмундом[174] он жил в мире, приезжая к нему в Будзин[175] куда его ежегодно приглашал император, и он дал ему дом в Будзине — тот дом, в котором при короле Матиасе[176] жил архиепископ Острогомский[177]; потом деспот Стефан, находясь на смертном одре, свою землю отдал племяннику по сестре Георгию, а Белград отдал императору Сигизмунду[178]; и умер он на поле, которое называется Головы[179], и оттуда был перенесен в монастырь под названием Ресава[180] и там погребен.
После его смерти Георгий Вукович, племянник его, стал деспотом, а Белград передал императору. И таким образом Белград добровольно перешел Венгерской короне. Потом турецкий султан Мурад взял в жены дочь деспота по имени Мара и потребовал от деспота, чтобы с ней отправил своего сына Григория; и он отправил своего сына к Мураду, и, пользуясь при этом дружелюбием, деспот просил у султана, чтобы он разрешил беспрепятственно строить монастырь, и это разрешил султан и поклялся ему не препятствовать и позволил, чтобы он строил надежный город, клянясь ему свое слово держать надежно и честно. Деспот, полагаясь на обещания султана, строил Смедерево[181], когда же Мурад услышал, что деспот строит крепость, то он прежде, чем тот успел ее достроить и покрыть медью, тотчас же повелел сына деспота— Григория, своего шурина, бросить в тюрьму и велел отвести его в замок Димотик, а сам пошел с войском, чтобы осадить Смедерево[182]. Деспот, услышав, что султан идет походом, оставил своего второго сына в Смедереве[183], а сам поехал в Венгрию к королю Владиславу[184], брату Казимира, короля польского
