Алексиада

Алексиада

Книга представляет описание истории царствования византийского императора Алексея I Комнина, написанное после его смерти дочерью. Хорошо знакомая с событиями того времени, Анна Комнина сообщает ценнейшие, подчас уникальные сведения о Первом крестовом походе, о войнах Византии с норманнами, печенегами, сельджуками, о многочисленных внутренних смутах и еретических движениях.

Книга по праву считается ценнейшим историческим памятником.

Жанр: История
Серия: Памятники средневековой истории народов Центральной и Восточной Европы
Всего страниц: 217
ISBN: -
Год издания: 1965
Формат: Полный

Алексиада читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Предисловие

Памяти отца, Любарского Николая Яковлевича, посвящаю

В начале декабря 1083 г. византийский император Алексей Комнин, отвоевав у норманнов крепость Касторию, вернулся в Константинополь. Он застал свою супругу в предродовых муках и вскоре, «ранним утром в субботу у императорской четы родилась девочка, как говорят, очень похожая на отца» (Ал., VI, 8, стр. 188 настоящей книги). «Похожая на отца девочка» была не кто иная, как впоследствии знаменитый историограф, византийская принцесса Анна Комнина.

Победа у Кастории была лишь тактическим успехом Алексея, который не мог сколько-нибудь значительно улучшить положение Византии. А дела империи в то время находились далеко не в идеальном состоянии. За пятьдесят с лишним лет, прошедшие между смертью Василия II (976—1025) и воцарением Алексея I Комнина (1081—1118), Византия из самой могущественной державы Средиземноморья превратилась в сравнительно небольшое по территории и внутренне слабое государство. Причины упадка империи надо искать, конечно, не только в слабоволии и скромных талантах большинства императоров, правивших после Василия.

Могущество Византии в двух предшествовавших веках основывалось на централизованном управлении, вполне соответствовавшем уровню развития производительных сил и социальной структуре общества. Хорошо налаженный бюрократический аппарат следил за бесперебойным поступлением налогов и обеспечивал формирование стратиотского ополчения и флота по всей обширной территории государства. Крестьяне, платившие подати, и стратиоты, составлявшие войско, были оплотом империи, и когда в X в. крупные феодальные магнаты пытались поглотить мелкую земельную собственность, они встретили {5}[*] решительный отпор со стороны центральной власти. Императоры предпочитали сами эксплуатировать крестьян и стратиотов, а не отдавать их на съедение феодалам.

Рост крупной феодальной собственности был, однако, объективным процессом, его нельзя было остановить декретированием сверху, и в конкретных условиях XI в. он привел к трагическим для Византийской империи последствиям. Почти повсеместно исчезают свободные крестьяне. Попав в кабалу к крупным вотчинникам, они испытывают двойной гнет — феодалов и государства, которое вовсе не отказывается от своего права собирать налоги. По-прежнему рыщут по стране императорские инспекторы и налогосборщики[1], но крестьяне подчас уже не могут платить подати[2], и, таким образом, иссякает важнейший источник пополнения государственной казны. Оскудение денежных запасов толкает императоров на крайние меры: они посягают на золотую церковную утварь[3] и идут на значительное уменьшение золотого содержания монеты (см. прим. 382).

Закабаление крестьянства, резкое сокращение количества стратиотских наделов немедленно отражается на войске. За счет внутренних ресурсов армию пополнять было уже нельзя, и, как несколько веков назад, императорам приходится формировать наемные отряды. Наемники стоят денег, казна пустует. Возникает заколдованный круг, из которого, казалось, нет выхода.

Образование крупной земельной собственности и развитие феодальных институтов имеют и политические последствия. Аппетиты провинциальной знати растут, она требует новых льгот и привилегий, но наталкивается на решительное противодействие столичной аристократии.

«На первый взгляд, — пишет Г. Острогорский, — византийская история следующих лет (после смерти Василия II. — Я. Л.) кажется просто клубком дворцовых интриг, но на самом деле все эти интриги были обусловлены разногласиями между гражданской знатью столицы и военной аристократией провинций»[4]. Соперничество в среде самой провинциальной знати еще более усугубляло тяжелое внутриполитическое положение страны. {6}

Политический кризис особенно усилился после смерти в 1056 г. последней представительницы македонской династии — престарелой Феодоры. С тех пор и до воцарения Алексея Комнина на престоле сменилось шесть императоров, из которых только одному — Константину X Дуке — удалось до конца жизни сохранить корону. Так, по требованию константинопольского патриарха в 1057 г., после годичного пребывания на престоле постригся в монахи Михаил VI Стратиотик. Занявший его место Исаак I Комнин в результате неясных нам дворцовых интриг вынужден был через два года передать власть не своему брату Иоанну, а представителю соперничавшего рода Дук Константину (1059—1067). Трагически погиб в 1072 г. ослепленный по наущению кесаря Иоанна Дуки молодой Роман IV Диоген (1068—1071), кончили свои дни в монастыре смещенные с престола Михаил VII (1071—1078) и Никифор III Вотаниат (1078—1081).

Почти каждому из упомянутых императоров приходилось нести борьбу с многочисленными мятежниками и претендентами на престол — «тиранами», по терминологии византийских писателей.

Экономически ослабленная, раздираемая междоусобицами Византийская империя не могла сохранять и свое внешнее величие. Василий II оставил после себя обширную державу с хорошо укрепленными границами, и в середине XI столетия старые враги Византии — арабы и русские — уже не представляли для нее серьезной опасности. Но против новых врагов, появившихся во второй половине века, империя оказалась беззащитной. Незначительные поселения норманнов, утвердившихся в Южной Италии в начале XI в., за несколько десятилетий превратились в могущественное государство, которое вытеснило византийцев из страны. Разделение церквей в 1054 г. и союз норманнов с папой на соборе 1059 г. в Мельфи лишили греков сколько-нибудь серьезной надежды вернуть свои позиции в Италии. Бывший предводитель норманнских разбойников Роберт Гвискар, герцог Апулии, Калабрии и Сицилии, с тех пор на долгое время стал опаснейшим врагом Византийской империи.


Рекомендуем почитать
Lahti L 39

Продолжая обзор «суперкрупного» снайперского оружия, начатого в прошлых номерах нашего журнала («Гулливеры» снайперского оружия», №11 2008 и «Ручная пушка» RT-20», №12 2008), немного коснёмся истории его создания.


Русский «Витязь»

За информацией о пистолете-пулемёте «Витязь» редакция обратилась к конструктору, имеющему непосредственное отношение к созданию «Витязя» – Виктору Михайловичу Калашникову.


Суровый страж океанов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Феномен Локвуса

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Иррациональное в русской культуре. Сборник статей

Чудесные исцеления и пророчества, видения во сне и наяву, музыкальный восторг и вдохновение, безумие и жестокость – как запечатлелись в русской культуре XIX и XX веков феномены, которые принято относить к сфере иррационального? Как их воспринимали богословы, врачи, социологи, поэты, композиторы, критики, чиновники и психиатры? Стремясь ответить на эти вопросы, авторы сборника соотносят взгляды «изнутри», то есть голоса тех, кто переживал необычные состояния, со взглядами «извне» – реакциями церковных, государственных и научных авторитетов, полагавших необходимым если не регулировать, то хотя бы объяснять подобные явления.


Искренность после коммунизма. Культурная история

Новая искренность стала глобальным культурным феноменом вскоре после краха коммунистической системы. Ее влияние ощущается в литературе и журналистике, искусстве и дизайне, моде и кино, рекламе и архитектуре. В своей книге историк культуры Эллен Руттен прослеживает, как зарождается и проникает в общественную жизнь новая риторика прямого социального высказывания с характерным для нее сложным сочетанием предельной честности и иронической словесной игры. Анализируя этот мощный тренд, берущий истоки в позднесоветской России, автор поднимает важную тему трансформации идентичности в посткоммунистическом, постмодернистском и постдигитальном мире.


Сибирский юрт после Ермака: Кучум и Кучумовичи в борьбе за реванш

В книге рассматривается столетний период сибирской истории (1580–1680-е годы), когда хан Кучум, а затем его дети и внуки вели борьбу за возвращение власти над Сибирским ханством. Впервые подробно исследуются условия жизни хана и царевичей в степном изгнании, их коалиции с соседними правителями, прежде всего калмыцкими. Большое внимание уделено отношениям Кучума и Кучумовичей с их бывшими подданными — сибирскими татарами и башкирами. Описываются многолетние усилия московской дипломатии по переманиванию сибирских династов под власть русского «белого царя».


Православная Церковь Чешских земель и Словакии и Русская Церковь в XX веке. История взаимоотношений

Предлагаемая читателю книга посвящена истории взаимоотношений Православной Церкви Чешских земель и Словакии с Русской Православной Церковью. При этом главное внимание уделено сложному и во многом ключевому периоду — первой половине XX века, который характеризуется двумя Мировыми войнами и установлением социалистического режима в Чехословакии. Именно в этот период зарождавшаяся Чехословацкая Православная Церковь имела наиболее тесные связи с Русским Православием, сначала с Российской Церковью, затем с русской церковной эмиграцией, и далее с Московским Патриархатом.


Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773–1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы и документы из частных архивов.


Французские хронисты XIV в. как историки своего времени

В монографии рассматриваются произведения французских хронистов XIV в., в творчестве которых отразились взгляды различных социальных группировок. Автор исследует три основных направления во французской историографии XIV в., определяемых интересами дворянства, городского патрициата и крестьянско-плебейских масс. Исследование основано на хрониках, а также на обширном документальном материале, произведениях поэзии и т. д. В книгу включены многочисленные отрывки из наиболее крупных французских хроник.


Записки янычара

В увлекательной форме автор «Записок янычара» Константин Михайлович из Островицы, серб по происхождению, повествует о своих приключениях в турецком плену, о быте, жизни, обычаях турецкого населения, о борьбе славянских народов против завоевателей. Интересно даны жизнеописание автора, его рассказы о головокружительной карьере в рядах турецкой армии.Книга — не только источник по средневековой истории, но и прекрасное литературное произведение.