Памяти отца, Любарского Николая Яковлевича, посвящаю
В начале декабря 1083 г. византийский император Алексей Комнин, отвоевав у
норманнов крепость Касторию, вернулся в Константинополь. Он застал свою супругу
в предродовых муках и вскоре, «ранним утром в субботу у императорской четы
родилась девочка, как говорят, очень похожая на отца» (Ал., VI, 8, стр. 188
настоящей книги). «Похожая на отца девочка» была не кто иная, как впоследствии
знаменитый историограф, византийская принцесса Анна Комнина.
Победа у Кастории была лишь тактическим успехом Алексея, который не мог
сколько-нибудь значительно улучшить положение Византии. А дела империи в то
время находились далеко не в идеальном состоянии. За пятьдесят с лишним лет,
прошедшие между смертью Василия II (976—1025) и воцарением Алексея I Комнина
(1081—1118), Византия из самой могущественной державы Средиземноморья
превратилась в сравнительно небольшое по территории и внутренне слабое
государство. Причины упадка империи надо искать, конечно, не только в
слабоволии и скромных талантах большинства императоров, правивших после
Василия.
Могущество Византии в двух предшествовавших веках основывалось на
централизованном управлении, вполне соответствовавшем уровню развития
производительных сил и социальной структуре общества. Хорошо налаженный
бюрократический аппарат следил за бесперебойным поступлением налогов и
обеспечивал формирование стратиотского ополчения и флота по всей обширной
территории государства. Крестьяне, платившие подати, и стратиоты, составлявшие
войско, были оплотом империи, и когда в X в. крупные феодальные магнаты
пытались поглотить мелкую земельную собственность, они встретили
{5}[*] решительный отпор со
стороны центральной власти. Императоры предпочитали сами эксплуатировать
крестьян и стратиотов, а не отдавать их на съедение феодалам.
Рост крупной феодальной собственности был, однако, объективным процессом,
его нельзя было остановить декретированием сверху, и в конкретных условиях XI
в. он привел к трагическим для Византийской империи последствиям. Почти
повсеместно исчезают свободные крестьяне. Попав в кабалу к крупным вотчинникам,
они испытывают двойной гнет — феодалов и государства, которое вовсе не
отказывается от своего права собирать налоги. По-прежнему рыщут по стране
императорские инспекторы и налогосборщики[1],
но крестьяне подчас уже не могут платить подати[2], и, таким образом, иссякает важнейший источник пополнения
государственной казны. Оскудение денежных запасов толкает императоров на
крайние меры: они посягают на золотую церковную утварь[3] и идут на значительное уменьшение золотого содержания
монеты (см. прим. 382).
Закабаление крестьянства, резкое сокращение количества стратиотских наделов
немедленно отражается на войске. За счет внутренних ресурсов армию пополнять
было уже нельзя, и, как несколько веков назад, императорам приходится
формировать наемные отряды. Наемники стоят денег, казна пустует. Возникает
заколдованный круг, из которого, казалось, нет выхода.
Образование крупной земельной собственности и развитие феодальных институтов
имеют и политические последствия. Аппетиты провинциальной знати растут, она
требует новых льгот и привилегий, но наталкивается на решительное
противодействие столичной аристократии.
«На первый взгляд, — пишет Г. Острогорский, — византийская история следующих
лет (после смерти Василия II. — Я. Л.) кажется просто
клубком дворцовых интриг, но на самом деле все эти интриги были обусловлены
разногласиями между гражданской знатью столицы и военной аристократией
провинций»[4]. Соперничество в среде самой
провинциальной знати еще более усугубляло тяжелое внутриполитическое положение
страны. {6}
Политический кризис особенно усилился после смерти в 1056 г. последней
представительницы македонской династии — престарелой Феодоры. С тех пор и до
воцарения Алексея Комнина на престоле сменилось шесть императоров, из которых
только одному — Константину X Дуке — удалось до конца жизни сохранить корону.
Так, по требованию константинопольского патриарха в 1057 г., после годичного
пребывания на престоле постригся в монахи Михаил VI Стратиотик. Занявший его
место Исаак I Комнин в результате неясных нам дворцовых интриг вынужден был
через два года передать власть не своему брату Иоанну, а представителю
соперничавшего рода Дук Константину (1059—1067). Трагически погиб в 1072 г.
ослепленный по наущению кесаря Иоанна Дуки молодой Роман IV Диоген (1068—1071),
кончили свои дни в монастыре смещенные с престола Михаил VII (1071—1078) и
Никифор III Вотаниат (1078—1081).
Почти каждому из упомянутых императоров приходилось нести борьбу с
многочисленными мятежниками и претендентами на престол — «тиранами», по
терминологии византийских писателей.
Экономически ослабленная, раздираемая междоусобицами Византийская империя не
могла сохранять и свое внешнее величие. Василий II оставил после себя обширную
державу с хорошо укрепленными границами, и в середине XI столетия старые враги
Византии — арабы и русские — уже не представляли для нее серьезной опасности.
Но против новых врагов, появившихся во второй половине века, империя оказалась
беззащитной. Незначительные поселения норманнов, утвердившихся в Южной Италии в
начале XI в., за несколько десятилетий превратились в могущественное
государство, которое вытеснило византийцев из страны. Разделение церквей в 1054
г. и союз норманнов с папой на соборе 1059 г. в Мельфи лишили греков
сколько-нибудь серьезной надежды вернуть свои позиции в Италии. Бывший
предводитель норманнских разбойников Роберт Гвискар, герцог Апулии, Калабрии и
Сицилии, с тех пор на долгое время стал опаснейшим врагом Византийской
империи.
