Записки военного врача - [32]

Шрифт
Интервал

В комнату вошел мужчина лет тридцати. В ушанке, полушубке, подпоясанном солдатским ремнем. Широкоплечий, плотно сбитый крепыш. От всей фигуры веяло физической силой, большим запасом прочности. Мужественное, покрасневшее от мороза лицо излучало добродушную улыбку. Чуть припухлые губы, крылатый разлет бровей. Внешность, которая привлекает с первого взгляда и надолго запоминается.

— Уф! — тяжело вздохнул он, снимая рукавицы. — Лопат мало, Марк Наумович. А снега много…

— Наш защитник, Корзун Андрей Григорьевич, — говорит Черковский. — Обожди, Андрей, я быстро вернусь.

Черковский куда-то уходит.

— Товарищ военврач, курево найдется? — застенчиво спрашивает Корзун.

Вынимаю кисет с махоркой. За самокрутными цигарками узнаю, что Корзун служит в батарее артиллерийской бригады, которая вместе с моряками из прославленного отряда острова Ханко держала оборону Лесного порта.

— Днем у нас здесь шумно, — говорит Корзун.

Слово-то какое простое — «шумно». Здесь не «шумно», а смерть витает на каждом шагу! Враг совсем рядом. По прямой всего четыре километра. И куда ни глянь — следы от осколков бомб и снарядов.

Вернулся Черковский.

— Вот и накладная готова. Только лучше приезжайте за фанерой ночью, — советует он. — Днем могут накрыть.

Темнеет. Обратно удачно «голосую» попутной грузовой машине, покрытой брезентом.

На снежных ухабах машину трясло и подбрасывало, будто корабль на штормовой волне.

— Как жизнь? — спрашиваю водителя.

— Вот как эта дорога! Неровная. Сегодня жив, а завтра нет…

Кабина пропитана кисловатым, терпким запахом.

— Что везете?

— Бараньи кишки. На обработку. Говорят, их можно есть…


Кварацхелия ждет меня. Ему удалось исправить «Антилопу-гну». Звоню Ягунову — наряд на фанеру получен. Ответ: сейчас пришлют грузовую машину. Быть у телефона. А Кварацхелия — в госпиталь.

Теперь есть возможность поговорить с друзьями. Спрашиваю Панфилова о судьбе теплохода «Андрей Жданов».

— Он хорошо послужил, — отвечает Михаил Петрович. — Сделал восемь рейсов и доставил из Кронштадта более пяти тысяч раненых.

— А когда он погиб?

— Одиннадцатого ноября. Подорвался на двух минах. На траверзе Таллина, когда шел на Ханко.

— А экипаж теплохода?

Погибли двое. Остальные обязаны жизнью отваге старшего механика Пастерского.

— Где сейчас балтийцы?

— Разбрелись кто куда. В народном ополчении. Партизанят в тылу врага. В навигацию были на Ладоге… В Борисовой Гриве. Много на Севере, на Каспии, Дальнем Востоке. Обеспечивают работу пароходов по перевозке стратегических грузов из Америки…

— «Луга» наша тоже погибла, — сокрушается Хабалов.

«Наша» потому, что я с Николаем Алексеевичем плавал на этом пароходе.

— При каких обстоятельствах?

Хабалов рассказывает. 28 августа «Луга» вместе с другими судами пароходства вышла из Таллина. Около полуночи наскочила на плавучую мину. Через пробоину хлынула вода. Судно начало быстро погружаться в воду. Триста раненых в трюме и медицинский персонал — все погибли…


На заделку фанерой каждого окна госпиталя выделено по два человека. Им охотно помогали легкораненые.

Толстая фанера плотно закрыла окна. Надолго ли?

Окончание этой работы совпало с радостным известием: удар наших войск в снегах Подмосковья развивается успешно.

Политруки проводят подробную информацию среди раненых.

В приемной начальника госпиталя при свете «летучей мыши» внимательно слушаем доклад доцента Геронтия Валентиновича Ефимова — «Положение на фронтах». Еще бы! Такое волнующее сообщение Совинформбюро:

«После перехода в наступление с 6 по 10 декабря частями наших войск занято и освобождено от немцев более четырехсот населенных пунктов».

Началось! Враг откатывается от столицы! Это поможет и Ленинградскому фронту. А пока — «наступление на берегу Невы успеха не имело». Трудно было нашим воинам в то время: силы для прорыва не хватало.

На стене приемной висит карта Советского Союза, на которой красной чертой обозначено расположение наших войск. Около карты стоит Г. В. Ефимов, опираясь на толстую указку, как на посох, — слаб от истощения.

Ему задают вопросы. Он отвечает. Тихо, но внятно.


Прежде чем продолжить дальше рассказ о тех днях, хочется поведать о судьбе артиллериста Андрея Григорьевича Корзуна, с которым я встретился у Черковского в Лесном порту.

Уже после войны, будучи главным врачом поликлиники Ленинградского морского торгового порта, я присутствовал на митинге у здания управления Лесного порта, посвященном открытию мемориальной доски в честь отважного защитника Ленинграда А. Г. Корзуна.

О его подвиге рассказал собравшимся секретарь парткома Лесного порта Арнольд Иванович Савин.

Вот как это было. 6 ноября сорок третьего года немцы ожесточенно обстреливали территорию Лесного порта. Дальнобойное орудие 6-й батареи, где служил Корзун, немедленно открыло ответный огонь. Началась артиллерийская дуэль. Гитлеровцы обрушили на батарею шквал огня. Один за другим падали у лафета артиллеристы орудия. И наконец остался только Корзун.

Но и один в поле воин. Гвардеец сам подносил снаряды, заряжал и стрелял. Осколком он был тяжело ранен и потерял сознание. Очнувшись, он увидел горящий ящик с боеприпасами. Сейчас возникнет взрыв. Собрав последние силы, Корзун пополз и успел полушубком накрыть огонь. В это время новый осколок снаряда смертельно ранил бесстрашного бойца.


Рекомендуем почитать
Аввакум Петрович (Биографическая заметка)

Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.


Защита Зимнего Дворца

Воспоминания участника обороны Зимнего дворца от большевиков во время октябрьского переворота 1917 г.


Бакунин

Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.


Сердце на палитре: художник Зураб Церетели

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Андерсен. Его жизнь и литературная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Старовойтова Галина Васильевна. Советник Президента Б.Н. Ельцина

Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.