Записки военного советника в Египте - [24]

Тихий, без машин и без людей, зеленый от множества пальмовых рощ, кустов и цветов город, казалось, дремал под знойным солнцем. Проехали красивое здание Правления Суэцкого канала, замедлили ход у многоэтажного дома с флагом ООН на мачте и выехали в пальмовую рощу, иссеченную пулями и осколками. Здесь мы вышли. Осмотрелись. К нам подошел офицер и мы попросили провести нас к каналу. Офицер охотно согласился, и мы по узкой и глубокой траншее, вырытой в каменистом грунте, через пальмовую рощу направились за ним. В стенках траншеи часто встречались крепкие и толстые пальмовые корни. Мне стало жалко и красавицы пальмы, и покинутый жителями город. Немало поколений египтян потрудились в этих жарких безводных местах, чтобы сделать их пригодными для жизни. По извилистой траншее мы поднялись на высокий каменистый вал и увидели Суэцкий канал. Чтобы не привлечь внимания израильтян, осторожно выглядывали из-за кустов и пальм.

Неожиданным оказалось то, что на высоком берегу нам из-за зеленых кустов открылась желтая пустыня. Ни кустика, ни деревца. Прямо перед нами, на высоком свеженасыпанном песчаном валу стоял ярко-оранжевый бульдозер. Возможно, израильтяне обедали или пережидали жару и оставили свой бульдозер, как напоминание арабам о своем присутствии. Других признаков израильтян я не заметил. Да и были мы там всего несколько минут. Зеленая вода канала была неподвижной. Удовлетворив свое любопытство, мы той же дорогой вернулись к машине. Решили посмотреть на озеро Тимсах, что в переводе означает крокодил. Прекрасная пальмовая аллея привела нас к полуразрушенному мосту через пресноводный канал. Мост был разрушен в последний день перед заключением соглашения о прекращении огня. Тогда израильтяне нанесли удары по уцелевшим мостам, видимо, уже не надеясь воспользоваться ими после перемирия для рывка в глубь страны. Но полностью эту задачу выполнить они не смогли, помешали зенитчики.

Дорога через мост вела к Суэцкому судоходному каналу. Местность здесь открытая, и мы, осмотрев мост и полюбовавшись темно-синим озером в оправе ярко-желтых берегов, вернулись.

Вскоре я прибыл на КП и узнал, что водитель грузовика вернулся давно. Попытался узнать, почему он уехал, но так и не понял. Или он имел приказ отвезти меня и вернуться, или не понял моего распоряжения, или проявил недисциплинированность. Мистер Фавзи, наверное, чтобы успокоить меня, обещал водителя наказать, но за что, известно одному аллаху. Да и наказал ли, тоже знает один аллах. Я не настаивал. Несколько дней у нас полностью заняли тренировки, боевое дежурство, совершенствование инженерного оборудования и другие большие и малые заботы.

Неожиданно в штаб армии был вызван мистер Гама.

Вернувшись, он доложил мне, что получил приказ за три дня оборудовать и занять новый боевой порядок в районе г. Кебрит, дачного места на западном берегу Горького озера. После рекогносцировки местности выделили солдат для инженерного оборудования позиций, а с остальными продолжали занятия, несли боевое дежурство.

На исходе третьих суток, когда инженерные работы подходили к концу, мистер Гама сказал мне:

— Мистер Васили, приказ — новая позиция.

— Занимать новую позицию? — спросил я. Мне не хотелось этого делать средь белого дня, да и окопы хотя и можно было занимать, не были полностью обложены мешками с песком. Поэтому я предложил занимать новый боевой порядок в сумерках. В это время нас уже не видно с восточного берега озера, но еще была достаточно светло, чтобы батареи заняли свои огневые позиции быстро и без происшествий.

— Нет, мистер Васили, — выслушав меня, ответил мистер Гама, — другой позиция Суэц.

— При чем здесь Суэц, — не понимал я. — Хатли хорита, давай карту.

Принесли карту, и мистер Гама показал мне точку на северозападной окраине Суэца.

— Хэна, здесь.

— Или путает что-то мистер Гама, или я не могу понять, — подумал я. Три дня назад был получен не только приказ о перемещении, но и некоторые обоснования необходимости этого, а сегодня…

— Ты понимаешь, почему Суэц? — спросил я мистера Гаму, надеясь получить от него некоторые подробности, которые убедили бы меня, что полк действительно должен занять боевой порядок в районе Суэца.

— Не понимаю, — пожал плечами мистер Гама. Я, в свою очередь, не мог понять, чего не понимает мистер Гама: моего ли вопроса, или причины неожиданного приказа о перемещении.

— Нада ехать, — сказал Гама.

— Куда ехать? — спросил я.

— Хэна, здесь, — ткнул мистер Гама в карту.

Я посмотрел и увидел, что ехать нужно к мистеру Адаму Ивановичу Седлецкому. Полк возвращался туда, где я нашел его в первые дни пребывания в ОАР, но значительно ближе к каналу.

— Позиции там подготовлены? — спросил я мистера Гама, — или все нужно самим делать?

— Нус-унус (серединка на половинку), — ответа он.

Я решил, что это та позиция, что мы готовили в июне, но так и не заняли.

Когда прибыли на место, оказалось, что мои надежды не оправдались. Позиция была занята другим полком, где советником оказался коренастый, молчаливый, даже несколько угрюмый подполковник Владимир Бурковский.

Мы спешно начали переоборудовать многочисленные окопы, оставленные другими войсками. Налицо было явное недоразумение: на одну позицию назначали два полка. Я предложил мистеру Гама выехать в штаб армии и доложить обстановку. В штабе армии Адама Ивановича не оказалось, он выехал на полигон. Бригадир, начальник ПВО выслушал наш доклад, посмотрел на карту и сказал по-русски: