Записки учителя фехтования. Яков Безухий - [76]

— Но ради Бога, — воскликнул я, — как же случилось, что вы, столь ясно видя смешную сторону подобного предприятия, оказались в нем замешаны?

— Как это случилось? Чего вы хотите? Я скучал и готов был отдать свою жизнь за копейку; как дурак, я угодил в эту мышеловку; затем, едва только оказавшись в ней, я получил письмо от Луизы; мне захотелось все бросить; не освободив меня от клятвы, мне сказали, что все кончено и общество распущено; на деле все было не так. Год тому назад мне заявили, что отечество рассчитывает на меня, несчастное отечество, как принято у них говорить! У меня появилось огромное желание послать все к черту, ибо теперь, как вы понимаете, я настолько же счастлив, насколько прежде был несчастлив; но меня удержал ложный стыд, и вот я готов, как сегодня вечером выразился Бестужев, разить кинжалом тиранов, а прах их развеивать по ветру. Весьма поэтично, не правда ли? Но скорее всего тираны велят нас повесить, и поделом нам.

— Но подумали ли вы об одном обстоятельстве, ваше сиятельство? — сказал я, сжимая обе его руки и глядя ему прямо в лицо. — Подумали ли вы, что событие, о котором вы говорите со смехом, станет смертельным ударом для бедной Луизы?

На глазах у графа показались слезы.

— Луиза будет жить, — проговорил он.

— О, вы ее не знаете! — отвечал я.

— Напротив, я говорю так, потому что знаю ее; Луиза не вправе умереть; она должна жить для нашего ребенка.

— Бедная женщина! — вскричал я. — Мне не было известно, что несчастье ее так велико.

— Послушайте, — сказал граф, — поскольку я не знаю, что случится завтра, а скорее сегодня, то вот письмо для нее; надеюсь, что все окончится лучше, чем мы оба думаем, и что весь этот шум рассеется как дым, дым настолько неуловимый, что никто даже не заметит, а был ли огонь. Тогда вы уничтожите письмо, и все будет так, как если бы оно не было написано. В противном случае вы отдадите его Луизе. В этом письме содержится обращение к моей матери: я прошу ее относиться к Луизе как к своей родной дочери; я оставил бы ей все, что у меня есть, но вы понимаете, что если я буду схвачен и осужден, то первым делом будут конфискованы все мои имения, а потому дарение станет бесполезным. Что же касается наличных средств, то у меня их почти нет: будущая республика позаимствовала у меня все до последнего рубля, так что на этот счет я могу не беспокоиться. Обещаете ли вы исполнить мою просьбу?

— Клянусь вам.

— Благодарю; а теперь простимся. Постарайтесь, чтобы никто не заметил, как вы выходите от меня в такой час — это может навлечь на вас неприятности.

— Право, не знаю, следует ли мне оставлять вас одного.

— Да, дорогой мой друг, это необходимо; подумайте, как важно, чтобы в случае несчастья у Луизы оставался бы по крайней мере брат; вы и так уже, быть может, чересчур скомпрометировали себя из-за своих отношений со мной, с Муравьевым и Трубецким; будьте же благоразумны, если не для себя, то, по крайней мере, для меня, — прошу вас от имени Луизы.

— Во имя нее вы можете заставить меня сделать все что пожелаете.

— Ну что ж, тогда до свидания! Я очень утомлен и нуждаюсь хотя бы в нескольких часах отдыха, так как предвижу, что день предстоит тяжелый.

— Ну что ж, до свидания, коль скоро вы этого желаете.

— Я требую этого.

— Будьте осторожны.

— Ах, дорогой мой, это меня никоим образом не касается: я не сам иду, меня ведут; прощайте. Кстати, нет нужды говорить вам, что одно неосторожное слово погубит нас всех.

— О!..

— Что ж, обнимемся на прощание!

И мы бросились друг другу в объятия.

— Ну а теперь еще раз прощайте!

Я вышел будучи не в силах произнести ни слова и затворил за собой дверь; но не успел я дойти до конца коридора, как дверь снова открылась и до меня донеслись слова:

— Поручаю вам Луизу.

И в самом деле, в ту самую ночь заговорщики собрались у князя Оболенского; там были разработаны все мероприятия — если можно назвать мероприятиями несколько безрассудных распоряжений — для осуществления неосуществимой революции. Руководители заговора, присутствовавшие на этом собрании, довели до сведения рядовых членов общества генеральный план выступления, которое было назначено на следующий день, то есть день присяги. В соответствии с этим было принято решение склонить солдат к бунту, выразив им сомнения в достоверности отречения цесаревича Константина, стольлюбимого в армии, которой он посвятил свою жизнь; и тогда, стоит только взбунтоваться одному из полков, к нему присоединятся соседние и так далее, пока не соберется людская масса достаточно внушительная, чтобы с барабанным боем двинуться на Сенатскую площадь, увлекая за собой толпы народа. Заговорщики надеялись, что одной этой демонстрации на Сенатской площади окажется достаточно и император Николай, не желая применять силу, вступит в переговоры с восставшими и откажется от своих прав на верховную власть; в таком случае его заставят принять следующие условия:

1° немедленно собрать депутатов от всех губерний;

2° опубликовать от имени Сената манифест, в котором будет объявлено, что депутаты должны голосованием принять новые основополагающие законы управления империей;