Записки судмедэксперта. На основании реальных событий - [76]

В судебном заседании потерпевшая часто плакала, ее речь была несвязной, отрывистой.

Зато обвиняемый оказалось обладал даром художественного чтения. Он красочно описывал, как он подошел к незнакомой девушке, как он с ней ласково говорил, как он ей целовал ножки и еще кое-что и, как девушка не устояла. Он отрицал изнасилование, утверждая, что все было сделано по согласию. Его красочная речь имела успех, бес вожделения сверкал в глазах прокурора и судьи, адвокат потирал руки. Я понял, что — то делать надо, и решил задать два вопроса, он не входили в мою компетенцию. Первый вопрос я поставил так: «Место работы землемера было в километре от Вас, в стороне, что заставило Вас свернуть с железнодорожного полотна и идти по тяжелому свежевспаханному полю? И второй вопрос: «Вы говорите, что половой акт был совершен по обоюдному согласию. Тогда, чем вы объясните тот факт, что девушка так подробно, в деталях описала Ваш нож, обнаруженный в Вашем кармане при задержании?

Адвокат вынес протест, но его отклонил судья.

Подсудимый поднялся и совершенно спокойно заявил: «Да, граждане, судьи, я лгал. Я, действительно угрожая ножом, ее изнасиловал»

Я отвечая на вопросы суда пояснил: «Если бы девушка жила половой жизнью, соблазнить ее теми ласками, о которых говорил преступник, можно. Но, у нежившей половой жизнью половое чувство еще не сформировалось, оно ей незнакомо, произвести то действие ласки на нее просто не могли!»

Путь Вальдемара Кенига

Я не могу сказать, когда путь Вальдемара Карловича Кенига сделал поворот, как не могу сказать, был ли тот поворот крутым, или нет. Приехал он из Куйбышево Новосибирской области. В Керчи не хватало медиков, война здорово навредила городу. И становится доктор ведущим хирургом города, потеснив из отделения доктора Калинину, ставшую готовить в больнице № 2 школу оперирующих гинекологов, и доктора Карпенко, перешедшего в больницу № 3. Вальдемар Карлович быстро сделал карьеру, он стал просто необходимым для города человеком, в партийные круги был вхож, по его записке без очереди мог принять посетителя Михаил Васильевич Ревкин, первый секретарь горкома партии. О визитках у нас тогда понятия не имели, а Кениг оставлял визитку с золотым теснением слов: «Доктор Вальдемар Карлович Кениг» Могу сказать, на меня он не произвел особого впечатления, мужчина он внешне был непредставительный, среднего роста, худощавый, с огромным родимым пятном на лбу и щеке справа. Речь приятная, неторопливая, несколько слащавая, как говорят в народе — без мыла…

Я уже мог сделать кое-какие выводы и о его врачебной компетенции, став работать не только судмедэкспертом, но и врачом-патологоанатомом по совместительству. В «раскручивании» его имени большую роль играла газета. Скажем в печати появляется статья в розовых тонах, описывающая уникальную операцию, проведенную доктором Кениг на легком. А через день, два, я вскрываю прооперированного доктором, умершего от кровотечения. Естественно, неприятности могли и должны были быть, торакальная хирургия в нашем городе делала первые шаги. Но я уже успел для себя сделать заметку, доктор плохо знает сегментарное строение легких. Раз в неделю у меня с доктором происходила встреча в комиссии по определению утраты трудоспособности, в связи с травмой на производстве, которую я возглавлял; он был членом комиссии. Так в буднях летело время. За рюмкой вина или коньяка я с ним никогда не сидел Время летело в будничных трудах и заботах. Как-то ко мне на прием пришел пожилой человек (я был молод тогда, и каждый, свыше пятидесяти лет, мне уже казался пожилым), он пришел без направления и постановления, и подкупающе сказал: «Меня послали к Вам, доктор. Надежда осталась только на Вас. Я обращался во все властные инстанции, и все мне отказали»…

Я попросил высказаться его конкретнее. И вот, что он мне рассказал:

«Я приехал в Крым, в Ялту, отдыхать с Южного Сахалина. Отдых закончился, мы с дочерью решили ехать через Керчь (тогда действовала железнодорожная переправа через пролив). По дороге у дочери случился приступ аппендицита. Мы вынуждены были оставить поезд, дочь поместили в хирургическое отделение, где ее прооперировали. А через три дня, пользуясь беспомощным состоянием, ее изнасиловал доктор Кениг.»

Я был в затруднительном положении. Начинать действовать без отношения следственных органов я не имел права. И я направился к заведующему гинекологическому отделению доктору Хзарджян. Меня встретили в отделении доброжелательно, мало того врач-гинеколог Перич до меня уже успела осмотреть «потерпевшую», а карточку спрятала, боясь ее похищения сторонниками Кениг. Решено было провести освидетельствование потерпевшей следующим образом, Чтобы не создавать ненужных слухов, меня выдадут за областного специалиста, и я, в присутствии двух акушер-гинекологов отделения, проведу осмотр пяти — шести женщин, в том числе и Соломатиной. Так и сделали, я произвел осмотр, увидел дефлорированную девственную плеву, описал все подробно, и только потом позвонил прокурору города Шинину И. Г., поставил его в известность о случившимся, предупредив, что если делу не будет дан ход, то может произойти вмешательство республиканских органов. Постановление о назначении экспертизы я получил. Был составлен акт судебно-медицинской экспертизы. Дело завертелось. Теперь, я, приходя к себе, на работу, в течение дня принимал двух или трех «доброжелателей», которые меня предупреждали, о том, что я буду иметь очень большие неприятности, возведя поклеп на такого прекрасного человека, как Кениг. На меня угрозы не действовали. Меня удивляло то, что при обвинении в таком тяжком преступлении, Кениг оставался на свободе, воздействуя на ход процесса. Он пытался и на меня воздействовать Он, в открытую выйдя на меня, предложил взятку в сумме 50 тысяч рублей, чтобы только я изменил в заключении время нарушения девственной плевы на более раннее. Такую же сумму он обещал следователю Евстифееву, за то, чтобы он, поехав на Сахалин, нашел там человека, который сказал бы, что он имел половую связь с Соломатиной ранее, на острове. Не стану рассказывать о мелких деталях следствия, они не имеют большого значения. Суд состоялся, Кениг был осужден.