Записки судмедэксперта. На основании реальных событий - [59]

Учитывая мой молодой возраст, хотя я всегда казался старше своих лет, со мной церемониться не собирались. Я и следователь вошли в большие сени, через них в горницу.

Здесь на широкой лавке, около окна, на спине лежал труп погибшей. Она была одета в одежду, на лбу венчик со словами святого писания. Я понял, что все подготовлено к погребению. Я раскрыл свой саквояж и молча стал одеваться. Надел халат, фартук, перчатки. Взял большой ампутационный нож. Дальнейшие мои действия были прерваны толпой, требовавшей выдачи свидетельства о смерти без вскрытия. И тут я совершаю еще одну ошибку, чуть не ставшую роковой. Я отказал им, да еще в резкой форме. Я стоял спиной к трупу, передо мной стояло человек пять — шесть плотных среднего возраста мужчин. Из сеней послышался голос женщины: «Мужики, бейте их, чего вы смотрите!» Теперь, по прошествии многих лет, я думаю, мне следовало им уступить, а потом — произвести эксгумацию трупа. Толпа роптала и двигалась, пока на месте, напоминая тесто, бродящее в кадке. Некоторые вооружались, вытаскивая небольшие, но увесистые колья из плетня. По счастью этими кольями затруднительно было воспользоваться в помещении горницы, слишком низкие в ней были потолки — не размахнуться. А потом в моей руке был ампутационный нож, напоминающий небольшой кинжал без ограничителя и вылитый из прекрасной стали. Где в это время находился мой Карамышев, я не знал, да и надеяться на его вмешательство не мог. Что я мог противопоставить толпе, кроме разума и речи, им подсказанной. Речь моя звучала примерно так:

«Вы что решили, что вам с рук сойдет убийство судмедэксперта и прокуратуры? Вы здорово ошибаетесь! Вот когда из вас с десяток пойдут под расстрел, а семьи останутся без отцов и кормильцев, тогда вы осознаете, что советская власть есть! И еще, вы полагаете, что я, как баран, подставлю шею. Ошибаетесь, я успею нескольких вас отправить на тот свет и буду, оправдан, так как сделал это, защищая свою жизнь!

Чего вы ждете, подходите! Не хотите начинать, тогда я вам вот, что скажу, если бы вы не были бы упрямыми, я бы уже закончил вскрытие, и вы сейчас не со мной препирались бы, а сидели бы, поминая усопшую!»

Похоже, вторая часть речи оказалась более убедительной. Они стали выходить из помещения, дав возможность мне работать. Я так и сделал, подперев дверь колом… Кажется, я еще никогда так быстро не работал. Я управился за полчаса, успев даже и зашить труп. Мне понадобилась вода, чтобы смыть кровь, Я приоткрыл дверь и в нее вошел муж, держа в руках своих нож. С криком: «Режьте меня, или я вас тут обоих порежу», — он носился вокруг меня. А что я мог ему противопоставить, если в руках моих была анатомическая игла с ниткой. И опять меня выручило слово. Я сказал, как мог мягче: «Мужики, что же вы смотрите на товарища и не можете ему помочь, выведите на воздух, воды дайте попить!» Его вывели в сени, он сел на стул и разрыдался. Слезы великое дело, он освобождают человека от шоковых эмоций. Я закончил работу, и усталый, взмокший от пота, вышел наружу.

Nemo expergitus extat

FRIGIDA QUEM SEMEL EST YITAI PAUSA SEKUTA

Тому не пробудиться, в ком оборвалась и остыла жизнь.

Лукреций

Не последнее место в работе судебно-медицинского эксперта занимают отравления. В глубокой древности было накоплено много знаний по токсикологии. Уход из жизни многих известных деятелей древности был связан с отравлением. Вспомним Сократа и Сенеку, вспомним Антония и Клеопатру, вспомним жизнь Митридата Шестого Евпатора. Яды в малых дозах являлись лекарствами, и об этом люди тоже знали в древности. Люди научились синтезировать лекарственные средства, регулировать их употребление. Появились аптеки. За деятельностью их приходилось следить, и следить, поскольку участились случаи отравления лекарственными препаратами. В советское время продажа лекарств без рецепта была резко ограничена. Но, в то же время, по простым рецептам с круглой печатью отпускалось все, и, даже наркотики. Однако, как ни странно, большого количества наркоманов не было. Ими были единицы, жертвы войны. Становились наркоманами тогда, когда врачи, не веря в выздоровление раненых, накачивали их наркотиками, избавляя от мучительных болей. Наркоманы, состоя на учете, получали их в достаточном количестве, не прибегая к услугам наркодельцов, впрочем, таковых тогда просто у нас не было. Преступлений на почве наркомании почти не фиксировалось. Были, правда, случаи самоубийств. Я вспоминаю случай, которому был свидетелем, когда наркоман, бывший танкист, у которого большая часть костей свода черепа была удалена, и прямо под кожей функционировал главнейший человеческий компьютер (головной мозг), покончил с жизнью, бросившись головою в радиатор водяного отопления. Снотворные и алколойды не занимали большого места в работе эксперта. Случались отравления, пусть и редко, и тогда несли ответственность и тот, кто их назначал, и тот, кто их отпускал. Помню такой случай, происшедший в селе Октябрьском Ленинского р-на Крымской области, когда фельдшер местного медицинского пункта (фамилию ее я умышленно не называю, ибо был ее учителем по нормальной анатомии) выписала рецепты пахикарпина трем жительницам села с целью прерывания беременности. В аптекарском пункте этот препарат был в расфасовке, вдвое превышающей выписанную дозировку, но зав. аптечным пунктом, проигнорировала требования рецепта, и выдала не по тридцать, а по шестьдесят таблеток.