Записки судмедэксперта. На основании реальных событий - [60]

И результат, две молодые женщины погибли, при чем у одной из них и беременности не было, а только временная задержка менструации. Не умерла третья лишь потому, что более мудрой оказалась, решив подождать принимать посмотрев, что будет с подругами. На скамье подсудимых оказались тогда обе, и зав. аптечным пунктом, и зав. медпунктом, и я ее бывший учитель, пусть и не по фармакологии, выступал в процессе, в должности судебного медика. Было жаль ее, только полгода поработала, и на тебе! (я ведь человек — не бревно с глазами!) Обе получили сроки тюремного заключения.

К счастью, подобные случаи встречаются крайне редко. Чаще всего приходится иметь дело со случайными отравлениями на бытовой форме. А в качестве отравляющего вещества на первом месте выступает алкоголь, суррогаты алкоголя, или жидкости, имитирующие его. Иногда такие отравления носят массовый характер. В Куйбышеве в 1953 году, осенью отравилось сразу более четырех десятков человек, употребивших вместо алкоголя, хлорэтан, только потому, что на железнодорожной цистерне, где он хранился, была надпись — СПИРТ. Мне пришлось принимать участие в этом деле, хотя я был тогда очень молод. Отравились водители машин, вывозящих этот «спирт». Выбирали те его остатки, что ниже линии кранов находились, прямо из горловины цистерны ведрами, «хлебали» — кружками. Почти никто не спасся. Горе пришло тогда во многие семьи разом.

Неуемная славянская страсть к спиртному. Нет, мы не больше пьем, в переводе на спирт, чем немцы, или британцы. Но, никто из них разом не может выпить столько, сколько русский и его кровные братья — украинец и белорус. Пришлось во время войны стать свидетелем такого случая: небольшой винный погреб, наполовину был заполнен вином, в нем уже плавает один, упившийся до смерти. Остальные, отталкивая плавающий труп, касками и пилотками черпают вино, пьют его так, что оно льется по подбородку и шее.

Никому, пожалуй, не пришла в голову мысль, избирать алкоголь средством самоубийства. Отравления обычно носят бытовой, житейский характер. А, иногда, даже помогающие органам следствия раскрыть преступление

На железнодорожной станции Керчь незадолго до Нового, 1961 года, из вагонов были похищены два ящика водки и свыше пятидесяти «головок» голландского сыра. Железнодорожной милицией похитители не были обнаружены. И вот, уже утром наступившего Нового Года я был вызван на место происшествия, в один из ветхих домов по ул. Азовской (ныне ул. Ю. Ленинцев). Глазам предстала такая картина: грязь ужасающая, в углу, на полу, скорчившись, на боку лежит труп молодого мужчины И везде, на столах, на подоконниках, и даже на полу пустые бутылки из-под спиртного. Обратила внимание особенность закуски — хамса, хлеб и голландский сыр. Последний повсюду валялся большими кусками. Странный выбор, не правда ли? Была разослана соответствующая информация, дошла она и до работников железнодорожной милиции. Группа похитителей из вагонов сыра и спиртного, кстати, действующая не один год, была арестована. Я слышал ругань и проклятия их в адрес умершего от отравления алкоголем, выпившего на спор из горлышка, без закуски 1,5 литра водки.

Были случаи и по трагичнее. Вспоминаю случай, когда сотрудник железнодорожной станции Ливны, поехал погостить в село Моногарово Ливенского р-на Орловской области.

Там, изрядно выпив, он усадил в свой тяжелый мотоцикл пятеро детей, чтобы их «покатать Провезя детей по главной улице села и, возвращаясь, не снижая скорости, он лихо развернулся, не справился с управлением, коляску занесло, и мотоцикл врезался в каменную стену сарая. Погиб сам мотоциклист и погибли все пятеро детей. Тяжкий женский вой до сих пор стоит в моих ушах. Я не снимаю вины с пьяного мотоциклиста, но, куда смотрели родители, доверяя пьяному самое дорогое и ценное, что имели! Поэтому представьте мое настроение, и настроение госавтоинспектора Ивана Мартыновича Уваренко, возвращающихся с места происшествия. Признаюсь откровенно, мы искали кого-то, на ком можно было сорвать злость. Но попытки не были удачны. Первая машина

Задержана была потому, что в кабине сидело три человека, вместо двух положенных. Лишними оказались прокурор соседнего Дросковского р-на и начальник угрозыска того же района, мой хороший друг, капитан милиции Секретарев. Те были удивлены до крайности.

Когда Уваренко отобрал талон предупреждений у водителя-милиционера, и делая в нем просечку.

«Да, ты, что, Иван Мартынович, своих не узнаешь? — воскликнул капитан.

«Сегодня я злой, у меня нет своих!» — огрызнулся Уваренко.

«Ну, ты же сам понимаешь, что нам ничего не стоит заменить пробитый талон на новый» — заметил прокурор.

«Делайте, что хотите, но только сегодня мне на глаза не попадайтесь!»

И те, узнав причину гнева автоинспектора, промолчали.

Мы стали подыскивать другую «жертву» Ею оказались две автофуры.

«Не может быть, чтоб они не завернули к чайной!» — сказал Уваренко, поворачивая свой мотоцикл и пристраиваясь сзади, но так, чтобы водители автофур не видели б его.

Я с ним согласился. И мы их «повели», запомнив хорошо номера машин. Минут через десять подъехали к чайной у базарной площади. К нашему удивлению автофур не было, как под землю провалились. Объехав площадь вокруг, мы их обнаружили в небольшом тупике между двумя домами.