Записки судебно-медицинского эксперта - [12]

Этот случай я привожу по полной аналогии в смысле безалаберности эксперта, вида повреждений и методики повторного исследования.

На берегу реки Оби в Кривошеинском районе 16 сентября 1997 года погиб гр-н Ч., житель поселка Красный Яр. Его труп был обнаружен только 10 марта 1998 года под снегом в лесу в районе 41 — го бакена… Местонахождение трупа указал подозреваемый А., которого задержали в Кемеровской области за совершение ряда тяжких преступлений. Он рассказал, что в сентябре прошлого года, когда они охотились вместе с Ч., тот два раза выстрелил в него из охотничьего ружья. А. отобрал у Ч. ружье, но тот бросился на него с ножом и А., опасаясь за свою жизнь, выстрелил из своего ружья, а когда Ч. упал, выстрелил в него еще раз. Потом слегка забросал труп землей и ушел.

Вскрытие трупа Ч. выполнял судмедэксперт Кривошеинского района К. Он обнаружил обширные дефекты кожи левой половины грудной клетки, отсутствие концов нескольких левых ребер. Внутренние органы грудной клетки практически отсутствовали (были уничтожены мелкими грызунами за время нахождения трупа во внешней среде).

Частей огнестрельного снаряда (пули, дроби, пыжей) эксперт не нашел, но, тем не менее, сделал вывод, что смерть наступила от огнестрельного дробового ранения грудной клетки с повреждением внутренних органов — сердца и легких. Лоскуты кожи груди и куртку, в которую был одет Ч., направили в лабораторию областного Бюро для медико-криминалистической экспертизы. Ее проводил опытнейший эксперт А.Г. Малофиенко. На куртке он обнаружил множество мелких повреждений и спереди, и сзади, и на правом рукаве, которые напоминали следы действия дроби. При специальном исследовании на краях некоторых повреждений были найдены следы свинца. При исследовании лоскутов кожи специфических признаков огнестрельных входных отверстий и следов свинца не обнаружили.

Естественно, был запрошен и изучен протокол первичного вскрытия. Картина повреждений на куртке и коже груди и в целом на трупе была настолько противоречивой, что, обсудив ее вместе с А.Г. Малофиенко, мы рекомендовали произвести эксгумацию трупа, о чем и сообщили прокурору Кривошеинского района.

В июле 1998 года на кладбище поселка Красный Яр труп гр-на Ч. был эксгумирован. Вскрытие могилы заняло около полутора часов, и за это время комары нас буквально сожрали. Гроб привезли на территорию участковой больницы. Нас прежде всего интересовало, имеются ли в тканях трупа части огнестрельного снаряда — пули или дроби. Договорившись, на этот раз без проблем, с заведующей рентгенкабинетом, мы осторожно, не снимая одежды, извлекли труп из гроба и положили на импровизированные носилки из толстой полиэтиленовой пленки. Стол рентгеновского аппарата тоже застелили пленкой, чтобы не испачкать. Было сделано несколько снимков на пленку большого формата — начиная с головы и до уровня голеностопных суставов. Пленка проявлялась немедленно. Каково же было наше удивление, когда мы убедились, что ни на одном из снимков никаких признаков частиц металлической плотности не обнаружилось!

В полном недоумении мы приступили к исследованию трупа в морге, который находился тут же (хорошо знакомая мне бревенчатая избушка с деревянным секционным столом). Раздели труп и убедились, что в общем его состояние описано экспертом К. довольно верно. Действительно, на груди слева был обширнейший дефект кожи и мышц, обнажавший ребра с 3-го по 9-е. В полости грудной клетки и живота, кроме небольших остатков кишечника, ничего не было. Передние концы 3—5-го ребер слева отсутствовали, края оставшихся частей были как бы изгрызены. Правое предплечье от запястья до локтевого сустава и правое плечо были полностью скелетированы, никаких повреждений костей правой руки мы не обнаружили. Внимательно осмотрев сохранившуюся пристеночную плевру на внутренней поверхности грудной клетки и ребра, мы тоже не нашли никаких повреждений.

Труп перевернули лицом вниз. Ни на коже спины, ни в ее мышцах не было признаков огнестрельного ранения грудной клетки. Убедившись в этом, мы перешли к исследованию шеи и головы. На коже головы был обычный секционный разрез — от уха до уха, ушитый нитяным швом. Шов рассекли.

Лоскут кожи спереди и сзади от шва был отделен не более чем на 5–6 см, чего совершенно недостаточно. Вместо обычного кругового распила свода черепа эксперт К. выпилил сегмент шириной не более тех же 6 см. Удалив этот сегмент, мы увидели, что твердая мозговая оболочка не рассечена. Она была грязно-серого цвета, запавшая внутрь. Волосы на голове, довольно длинные, густые, на затылке слипшиеся, легко отделялись при потягивании. Осмотрев затылок, мы обнаружили в левой затылочной области в 1 см левее и ниже затылочного бугра повреждение кожи диаметром 2 см неправильно-округлой формы.

Правее повреждения, чуть перекрывая его, на коже лежал сильно деформированный пыж-контейнер из полупрозрачной белой пластмассы в виде донышка диаметром 18 мм, фрагментов стенки и трех (из четырех) лепестков. Снаружи у донышка лежала картонная прокладка толщиной 1,5 мм и диаметром 19 мм. Все это было сфотографировано и изъято. После этого задний лоскут кожи головы (от разреза) был отслоен ниже затылочного бугра до границы с шеей. В окружности повреждения кожи затылка обнаружено интенсивное буро-красно-коричневое прокрашивание (кровоизлияние) площадью 6х8 см на всю толщину мягких тканей. В проекции повреждения кожи имелось сквозное повреждение затылочной кости в виде дефекта неправильно-овальной формы размером 3х4 см, правее которого располагался овальный перелом затылочной кости 2х3 см (сфотографировано).