Записки старого книжника - [4]
Человек должен стремиться окружить себя лучшими из книг. Но не столько мы собираем книги, сколько они собирают нас. Будем об этом помнить, подходя к книжной полке, протягивая руку к заветным томам…
1978 год.
МЕЛОДИЯ СТАРИННЫХ КУРАНТОВ
То флейта слышится, то будто фортопьяно…
А. С. Грибоедов «Горе от ума»
Однажды знакомый художник сказал:
— В Собинке, в одном доме, хранятся часы писателя Александра Сергеевича Грибоедова и другие интересные вещи.
Больше он ничего не знал.
— Да как же найти этот дом?
Художник ответил:
— Нужно ехать на фабрику «Коммунистический авангард», найти в фабричном клубе комнату, в которой занимается студия самодеятельных живописцев, и спросить Горбунова…
— А дальше?
— Горбунов — знающий человек, способный художник. Он расскажет и про грибоедовские часы, и про их хозяев.
От Владимира до Собинки дорога неблизкая, но веселая. До Ундола путь лежит по асфальтированной дороге. Навстречу движется поток машин от Москвы к Волге. Пролетают «Волги», «Москвичи», маршрутные пятитонки, груженные самыми различными товарами. В Ундоле — поворот на Собинку. Здесь дорога идет мощеной гатью, обсаженная столетними дубами. Гать возвышается над пойменными клязьминскими лугами, изобилующими озерками, кустарниками, ольховыми да ивовыми чащобами.
Вот и Клязьма. За рекой возвышаются громадные корпуса текстильной фабрики.
В фабричном клубе днем пустынно. И только в нижнем фойе царит оживление: стучат молотки, раздаются возгласы:
— Выше!
— Чуть опусти!
— Теперь хорошо!
Это студийцы готовятся к открытию очередной выставки.
Работ много. Видно, что рабочие-художники постарались на славу.
Спрашиваем Горбунова. Только что ушел домой. Впрочем, найти несложно. Молодой пейзажист, помощник слесаря Вася, охотно покажет квартиру художника.
Горбунов оказался радушным и словоохотливым человеком.
Разговорились. Конечно, он превосходно знает, о ком идет речь. О Марии Борисовне. Драмкружковцы частенько обращаются к ней за костюмами для постановок пьес из старой жизни.
— У меня много хлопот перед выставкой, — тактично извиняется Горбунов. — Я познакомлю вас с Марией Борисовной, и она вам все расскажет.
Если бы вы на «машине времени» перенеслись в прошлый век, вероятно, перед вашими глазами предстало бы то, что в наши дни можно увидеть в особняке на окраине Собинки.
Квартира напоминает музей. Нафталином пахнут старые костюмы. Портреты дам в париках, в бальных платьях. Фотографии мужчин с нафабренными усами, с моноклями. На столе, в альбоме в бархатном переплете, лежат визитные карточки и меню званых обедов.
Мария Борисовна, урожденная Алябьева, совсем недавно преподавала французский язык в средней школе. Сейчас она ушла на пенсию.
Увидев Горбунова, Мария Борисовна спросила:
— Опять костюмы нужны?
Узнав, в чем дело, Мария Борисовна не без удовольствия стала показывать «свои владения».
В крайней комнате особняка стояли высокие английские часы. Сделанные во второй половине XVIII века в Лондоне, часы аккуратно показывают время уже свыше двух столетий. Размеренно движется маятник, куранты исполняют четыре мелодии — менуэты и полонезы.
Мария Борисовна перевела часы, куранты заиграли, и как-то сразу вспомнились знакомые со школьной скамьи слова: «То флейта слышится, то будто фортопьяно…», живо представилось первое действие «Горя от ума», когда в фамусовской гостиной Лиза переводит часы, они бьют и играют, а Фамусов выговаривает служанке:
— По семейному преданию, — говорит Мария Борисовна, — эти часы стояли в московском доме Грибоедовых. Александр Сергеевич любил слушать их затейливый бой и впоследствии сцену с курантами ввел в свою знаменитую комедию. Позже эти часы попали к Алябьевым, а затем к Хвощинским, которые были близкими родственниками Алябьевых. У Алябьевых эти часы бережно хранились в Собинке как семейная реликвия. Только однажды часы увозили в Москву. Случилось это во время одной из первых постановок «Горя от ума» в Малом театре. Московская публика слушала тогда мелодию старинных курантов, которые некогда пленяли и самого Грибоедова.
Мария Борисовна — отдаленная родственница композитора Александра Александровича Алябьева, автора всемирно известных романсов, создателя многих камерно-инструментальных произведений. Судьба Алябьева — трагическая судьба. Талантливый музыкант был безвинно осужден и долгие годы провел в ссылке.
Слушаешь рассказ хозяйки дома и невольно вспоминаешь одну из светлых страниц жизни Александра Александровича Алябьева, связанную с именем Грибоедова. Грибоедов и Алябьев близко сошлись в 1823–1824 годах в Москве. Они были на «ты»; постоянно виделись, любили говорить о музыке. К этому же времени относится и творческое содружество композитора и драматурга. Алябьев написал романс на слова Грибоедова «Ах, точно ль никогда…». Романс был опубликован значительно позднее, когда Грибоедова не было уже в живых, Алябьев находился под судебным следствием. Несколько раньше Грибоедов, зная о том, что над Алябьевым собралась гроза, писал другу Бегичеву: «Не слыхал ли кто-нибудь о Шатилове и Алябьеве? Чем кончилось их дело?»
