Записки советского адвоката. 20-е – 30-е годы - [21]

Или когда из мужика нужно выпить последнюю каплю крови — прокурор тут как тут. Да оно и понятно. Поскольку по «учению» Маркса — Ленина — Сталина крестьянство является классом, в руках которого находятся орудия и средства производства: лошади, волы, телеги, бороны, сохи, а главное — земля, то крестьянин, как представитель класса мелкой буржуазии, враждебен пролетарской «философии». Отсюда вся ненависть и жестокость коммунистов к этому классу.

Приезжает прокурор «тов. Доценко», бывший сотрудник НКВД, в колхоз. Как во всяком другом колхозе, здесь прорывы: или весенняя, или осенняя пахота сделаны не вовремя, или зерно не протравлено формалином до посева, или падеж телят, или инвентарь не отремонтирован, или же, обычно, всё вместе. А еще хуже, если первая заповедь не выполнена: хлебозаготовка!

Так как он с дороги голодный, ему сейчас же подают, смотря по сезону, либо яблоки и мед, либо яичницу в десять глазков, либо жареную баранину. Пожирая все это, он требует статистические и бухгалтерские данные, он уже знает «слабину», присущую каждому колхозу. Тычет пальцами в графы, обнаруживает отставание, невыполнение, прорывы и нагоняет на всех холоду. Правлению и бухгалтеру уже мерещится если не 58–7, то во всяком случае ст. 109 Уголовного кодекса, т. е. должностное преступление. Закончив эту протирку с песком, он спрашивает:

— А я слышал, у вас поросята продаются. Почем живой вес?

— Как же, как же, товарищ прокурор, продаем 2 руб. 50 коп. за килограмм живого веса.

— Ну, так отберите мне килограмм десять, да получше.

Он платит под квитанцию 25 рублей. Поросенка он не берет. Неудобно: скажут — прокурор взял взятку поросенком. Прокурору его привезут. И действительно, месяца через два ему привозят резанного, откормленного и отделанного уже кабана пудов на шесть. Ему по крайней мере девять или десять месяцев. Он на базаре стоит три или четыре тысячи рублей. Прокурору, чтоб заработать эти деньги, служить нужно не менее полугода.

— Сколько я вам должен заплатить за корм?

— Помилуйте, ничего. Он у нас в колхозном стаде гулял в степи.

Что это, злоупотребление властью, вымогательство или взятка? То же самое и с мануфактурой. Через задние двери, вне очереди набирается в «раймаге», т. е. в районном магазине, рублей на двести-триста мануфактуры, затем она реализуется на базаре в городе, через тещу или мамашу, и выручается тысячи две или три. А как хорошо одеваются все арбитры, сравнительно с остальным населением! И костюмчики, и обувь приличная, и белье. Просто они разбирают споры между хозяйственными организациями, а потому «задние двери» для них везде открыты. Это не взятки, это просто любезность со стороны хозяйственников.

Я не ставлю себе целью полный анализ советского Уголовного кодекса, но касаюсь лишь наиболее ходовых статей и стараюсь их иллюстрировать случаями из моей судебной практики. Остановлюсь еще на главе «Отделение церкви от государства». Религия объявлена частным делом каждого. Никаким покровительством от государства она не пользуется. Церковь лишена прав юридического лица, не может иметь никакого имущества. Всякие публичные религиозные церемонии возможны лишь с разрешения местного исполкома, которое получить, конечно, нельзя. Службы совершаются в храмах, являющихся собственностью государства. Они сдаются группам верующих в бесплатное арендное пользование. Однако священник обычно облагается таким неимоверным налогом, что прихожане должны собирать для него деньги, чтобы он не был предан суду по ст. 61 УК за неуплату налога, что карается тюремным заключением и закрытием храма. В сельской местности, если священник имеет неосторожность завести десяток кур, он получает на них и «задание». Один мой клиент, дьякон, принес мне окладной лист на сдачу пяти тысяч яиц. У него было десять кур. Обычная норма налога для крестьянина 150 яиц с курицы в год; с него же брали — 500 штук. В сельском Совете ему сказали, что если его куры не несут по 500 яиц, пусть, мол, заводит больше кур, но задание снизить отказались. Нужно ли говорить, что если бы он завел сто кур, то получил бы задание на пятьдесят тысяч яиц? Таким образом, недостающие яйца он должен был собрать с прихожан, с тех самых, с которых он собирал и недостающие деньги для налога. Так что церковь играла при этом еще и роль сборщика налогов.

Я не буду рассказывать о том, что всем известно, — что все священство в конце концов было убито, замучено или сослано; что в станице Дондуковской, например, священник был поставлен зимой в отхожее место и его поливали водой до тех пор, пока он не превратился в бесформенную ледяную массу. Храмы были частью разрушены, частью превращены в клубы и зернохранилища. Однако кое-где уцелели часовни на кладбищах, чтобы люди не закапывали где попало покойников. В этих часовнях уцелели священники, но почти все они сотрудничали с НКВД. Расскажу известные мне случаи.

В станице Медведовской был убит местный активист-коммунист. Исчез он бесследно. Каких-либо следов преступления не было обнаружено. Прошло 5 лет. Все забыли об этом событии. Но вот к священнику при кладбищенской церкви пришла одна женщина исповедаться. Она сказала, что ее мучит один грех, и созналась, что она участвовала в убийстве активиста. Священник выспросил, кто были соучастники, и на следующий день все были арестованы, а затем казнены.