Записки шанхайского врача - [108]

МОЙ КИТАЙСКИЙ ДРУГ, ДОКТОР ЛЮ И-ТЭ

Мы с Лю И-тэ в один и тот же день начали учить французский язык на специальном курсе в университете и в один день получили дипломы докторов медицины. Лю И-тэ был человеком с типичным китайским лицом, среднего роста, худым как спичка, очень подвижным, с быстрой речью, молниеносной реакцией на все происходящее вокруг и необычайно умным. Знания он впитывал в себя, как губка. Женился он до окончания университета. В то время мы жили с ним в комнате для дежурных студентов-акушеров. Однажды Лю И-тэ сказал мне, что хочет сдать кровь на реакцию Вассермана (на сифилис).

«А что, у тебя разве был сифилис?» - спросил я. Лю И-тэ рассердился: «Не говори глупостей. Я никогда ничем не болел». - «Тогда зачем тебе сдавать эти анализы?» - полюбопытствовал я. - «Так. В Америке все молодые люди, собирающиеся жениться, должны сдать кровь на эту реакцию. Ясно?» - «Ну и что. В Ассирии, Египте, и черной Африке делали обрезание, а евреи и мусульмане до сих пор его делают. Так сделай себе и обрезание перед свадьбой», - посоветовал я. - «Ты идиот», - ответил Лю И-тэ и пошел сдавать кровь в университетскую лабораторию.

В конце недели он пришел ко мне расстроенный и молча протянул ответ из лаборатории. На нем резиновой печатью были проставлены три жирных фиолетовых креста: сильно положительная реакция на сифилис.

«Да, для жениха совсем неплохо», - заметил я. -«Что теперь делать?» - спросил Лю И-тэ растерянно. -«Выброси эту бумажку в туалет. Ты же сам сказал, что у тебя ничего никогда не было».

Лю И-тэ так и поступил. Он лихорадочно готовился к свадьбе. Для проведения брачной ночи он купил новую подушку и решил ее простерилизовать в автоклаве для собак. Собачьим автоклавом заведовали не сестры, а мы сами - студенты. Если бы Лю И-тэ сунулся со своей подушкой к автоклавам в хирургическое отделение, его бы просто спустили с лестницы.

«Зачем тебе стерилизовать подушку? - удивился я. -Никто, покупая новые подушки или одеяла, их не стерилизует». - «А я простерилизую. Мало ли что в ней может быть», - заметил Лю И-тэ. - «Ты что думаешь все микробы из подушки полезут сразу на твою супругу? Ей и тебя одного хватит. И вообще, имея такую реакцию на сифилис, ты мог бы и не быть таким щепетильным», - поддел его я. - «Ти es unsale cochon! (ты грязная свинья!) -заорал Лю И-тэ. - На этой подушке буду спать я, а не моя супруга». - «Ах, значит здоровье твоей супруги тебя не интересует», - парировал я. - «Женщины более резистентны к инфекции, чем мужчины», - ответил Лю И-тэ и потащился в автоклавную со своей подушкой.

Когда вскоре мы собрались в нашей большой экспериментальной операционной в очередной раз оперировать несчастных собак (после операций погибали сто процентов животных), из автоклавной повалил дым и запахло жженными перьями. Подушка Лю И-тэ сгорела. Ему пришлось вступить в священный союз без подушки, но зато с сильно положительной реакцией Вассермана. К его счастью, этот анализ, как и множество других вещей в этом подлунном мире, оказался ложным.

После окончания университета Лю И-тэ решил стать психиатром и уехал на год в США. Вернувшись оттуда, он стал главным врачом психиатрической больницы в Мингхонге под Шанхаем.

У него был насмешливый и критический ум. Не знаю, что стало с ним потом. Боюсь, что человек с его складом ума вряд ли пришелся ко двору «Великого кормчего».

ЖЕНИХ С ЗАПАХОМ ИЗО РТА

Выходила замуж моя давнишняя пациентка. Она пришла ко мне и спросила, могу ли я что-нибудь сделать с ее будущим мужем: у него дурно пахнет изо рта. Я согласился его посмотреть. Что бы это могло быть? Кариозные зубы, скопление гноя в носу или в гайморовых полостях, какой-нибудь нарыв во рту, хроническое воспаление желудка? После осмотра - одни вопросы и никаких ответов. Сделали все анализы - они показали, что молодой человек совершенно здоров. А запах был, хоть святых вон выноси. Тогда я стал детально расспрашивать его о питании.

Оказалось, что он покупал себе сливочное масло сразу по десять килограммов и держал его в холодильнике несколько месяцев, каждый день съедая положенную дневную порцию. За эти месяцы масло, естественно, портилось. В нем развивались бактерии, которые издают противный запах, мешавший невесте насладиться романтическим периодом ухаживания. Я велел ему выбросить это масло, на что он с сожалением сказал: «Но там еще почти пять килограммов». Тогда я сурово спросил его: «Что вам дороже: ваше проклятое масло или невеста?» Он выбросил масло, и молодые, поженившись, были счастливы.

ХИРУРГ-ТЕОРЕТИК

Это было после войны. В Шанхай прибыла американская организация УННРА, с которой приехал английский хирург, действительный член Королевского колледжа хирургов Англии. Звали его, кажется, Белл. Он был типичным английским военным врачом, носил полувоенную форму УННРА, а темно-рыжие усы щеткой придавали ему особо британский вид. Наш хирург Рансон предложил Бертону принять Белла в нашу «фирму», и вскоре он начал бывать на заседаниях фирмы, хорошо пил виски и много рассказывал о войне. Приняли его тепло. Но настал день, когда Рансон и Бертон захотели посмотреть, как он оперирует. Во время этой операции я давал больному наркоз и видел, как выходил из себя Рансон, наблюдая за ошибками Белла. Наконец, Рансон не выдержал и, не очень вежливо попросив Белла встать на место ассистента, закончил операцию. Больше мы Белла не видели. Он действительно был членом Королевского колледжа хирургов Англии, но оперировать совершенно не умел. Это вообще что-то непонятное. Очевидно, он был хирургом-теоретиком, то есть никому не нужным человеком, а тем более нашей «фирме», где была сплошная практика и никакой теории.