Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос - [52]

— Очень просто. Деньги будут заложены в ячейку на ее имя ДО нотариата.

Вопросы мне задавали минут двадцать. Потом снова попросили выйти вон. Мы с Ниной вышли. На следующий день мы получили разрешение на сделку.

Перед нотариатом при закладке денег в банке возник скандал. Головной покупатель, толстенький лысый мужчина в плаще мышиного серого цвета, орал на менеджеров, требуя внести в договор о закладке денег свои условия. Договор о закладке и выемке денег — основа основ сделки, священная корова для всех риелторов. В нем прописываются условия получения денег из ячейки всеми участниками сделки при любом исходе — если сделка пройдет успешно, если будет отказ в регистрации, если нотариат развалится, едва успев начаться, — такое тоже бывает, хотя и редко. Есть правила составления такого договора, единые для всех агентств.

— Вы все улучшаете свои условия на мои деньги! И должны писать то, что я вам скажу! — гневно кричал покупатель, прижимая к груди толстый старомодный портфель.

В очередной раз сделка повисла на волоске. Менеджер агентства, в котором он покупал квартиру, спокойная немногословная женщина средних лет, попросила нас дать ей возможность поговорить с клиентом наедине. Через десять минут он подписал соглашение, всем своим видом показывая, какое одолжение он делает всем присутствующим. Нотариат прошел без проблем, через день мы получили документы с регистрации.

Начались переезды. Нина заказала машину и перевезла вещи. А вечером мне позвонила покупательница Елена.

— Ты знаешь, что сделала твоя клиентка?

— А что она могла сделать? — с недоумением спросила я.

— Она увезла с собой входную дверь.

— Не может быть, — не поверила я.

— Приезжай, посмотри своими глазами. Мы с мужем проезжали мимо и поднялись на этаж. А двери нет. Акт приемки без двери не подпишу.

Я бросилась звонить Нине. Без акта приемки квартиры она не могла получить свою доплату, а я — комиссионные.

— Да, дверь увезла, — спокойно подтвердила Нина. — А что? Эту дверь ставил мой муж. Она к квартире не прилагалась, когда мы ее получали. А раз дверь моя, имею право.

— А если бы ты поменяла рамы и унитаз, ты бы их тоже взяла с собой? Нина, дверь надо вернуть. Денег тебе не получить, пока Елена не примет квартиру.

Дверь вернули, сделка была закрыта. Одна из многих тысяч сделок, проходящих каждый год в Санкт-Петербурге.

Глава 23 О том, как бывает наказуема честность

1999 год

Я не помню, откуда пришла ко мне эта клиентка. Но сделка, которую надо было провести, была мечтой любого агента — прямая продажа однокомнатной квартиры в спальном районе. Никаких тебе встречных покупок, выставляй в рекламу и держи карман шире — скоро и без особых хлопот в него посыплются денежки. Квартиры после кризиса были еще дешевы, а рынок — уже активен, все кипело и крутилось водоворотом.

Клиентку звали Ириной Николаевной. Слегка расплывшаяся фигура, всегда опущенные уголки губ, усталый недоверчивый взгляд, темная бесформенная одежда — типичная совковая женщина в возрасте под пятьдесят.

— Почему вы продаете эту квартиру? — задала я ей традиционный вопрос, и она рассказала мне свою историю.

За несколько лет до описываемых событий ее мать заболела. Парализованная после инсульта, она требовала непрерывного ухода. Все родственники, в том числе и брат Ирины Николаевны, поохав и выразив сочувствие, растворились в текучке собственной жизни. Семьи, работа, свои болезни — каждый выживает как может. Мать оказалась на руках у Ирины Николаевны. Она ухаживала за ней три бесконечных года. С работы пришлось уволиться. Муж, воспользовавшись предлогом — жены постоянно нет дома, — ушел к другой. Деньги быстро кончились. Ирина Николаевна продала все немногочисленные ценные вещи и ходила за матерью до последнего дня. После похорон она вернулась в свою опустевшую квартиру и заболела сама. Прихватывало сердце, начались бессонница и депрессия. Заняв денег, она легла в какую-то частную больничку. Обращаться к психиатру в районный диспансер она не решилась — испугалась постановки на учет. Нервишки ей подлечили, восстановили сон, выписали таблетки и отпустили с миром.

— Вы знаете, Татьяна Владимировна, половина пациентов, которые там лечились, были агентами по недвижимости, — сказала она мне.

— Верю, — со вздохом отвечала я.

Сейчас в недвижимости остались только те, кто прошел через фильтр жестокого естественного отбора. А тогда, в конце девяностых, в агентства потоком шли безработные женщины, не интересуясь, смогут ли они выдержать этот ритм жизни. Им нужна была работа, и они готовы были на все. Но цена, которую платили начинающие специалисты за полученный опыт, была очень высока. Статистика по текучести кадров в агентствах в те годы ужасала — из ста пришедших оставались три человека. Остальные уходили, ничего не добившись или не выдержав сумасшедшего напряжения, в котором живет агент во время сделки.

Через два года Ирина Николаевна снова вышла замуж и переехала к мужу. Свою квартиру она решила продать. Я выставила ее в рекламу.

В первый же день нашлось трое желающих посмотреть квартиру. Я назначила просмотр на следующий вечер. Первой пришла древняя бабушка в сопровождении пожилой дочери и агента — энергичного молодого человека. Квартира им сразу понравилась. Совершенно обычная квартира в панельном доме была отмыта Ириной Николаевной до зеркального блеска. Сверкали окна, кафель в ванной, линолеум в комнатах.