Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос - [53]

Посовещавшись буквально одну минуту со своими клиентами, агент сказал: «Татьяна, мы готовы внести аванс. Пообещайте нам, что вы не отдадите квартиру другому покупателю». И посмотрел при этом на Ирину Николаевну. Она вопросительно посмотрела на меня. Я пожала плечами.

— Раз вы первыми дали согласие, квартира ваша.

Ирина Николаевна согласно кивнула головой.

— Мы уже давно ходим, бабушка устала смотреть квартиры. Она соглашается, а квартира уходит к другим. Если мы и тут пролетим, я уже не знаю, что с ней буду делать, — понизив голос, сообщил мне агент. И добавил громко: — Цена у вас не изменится? Больше мы заплатить не сможем.

Они ушли, заставив и меня, и мою клиентку еще раз повторить обещание. Почти сразу на просмотр подошли другие покупатели. Квартира им тоже понравилась, но, узнав, что предыдущие клиенты уже дали согласие, они ушли, с сожалением посмотрев на вожделенные стены.

Последней пришла темноволосая дама, похожая на цыганку. Золотые кольца на пальцах, яркий шарфик на шее — вся она была броской, энергичной и напористой. С порога сообщила, что сама она из Краснодара, а квартиру покупает дочке, поступившей в этом году в институт. Не давая мне раскрыть рта и продолжая говорить, она пробежалась по квартире и решительно заявила, что квартира ее устраивает, и она готова ее купить.

— Вы опоздали, — я, наконец, смогла вставить слово. — Те люди, которые смотрели квартиру до вас, уже дали согласие.

— Но вы же еще не взяли у них денег? — спросила дама. — Тогда какая разница, кто вам внесет аванс.

— Они были первыми, — возразила я.

— Я готова заплатить больше, — предложила дама. — На двести долларов.

Однокомнатная квартира в панельном доме стоила тогда 10 000 долларов. Комиссионные агентства — 6 %. Вроде бы немного — шестьсот американских рублей, но для того времени это была очень немаленькая сумма. Агент получал половину, и на эти деньги можно было спокойно жить целый месяц семье из трех человек.

Но двадцать минут назад мы с Ириной Николаевной обещали эту квартиру другим.

— Что будем делать? — спросила я клиентку.

Она старательно пыталась не встречаться со мной взглядом.

— Вы агент, вы и решайте.

Я вспомнила измученные глаза бабушки.

— Вы опоздали, — как можно тверже сказала я покупательнице.

Она долго настаивала, не желая терять квартиру. Потом ей все-таки пришлось уйти.

Перед нотариатом Ирина Николаевна устроила мне скандал.

— Из-за вашей честности я потеряла двести долларов! — выговаривала она мне оскорбленным голосом. — Для меня это большие деньги. Почему я должна их лишиться?

То, что она присутствовала при разговоре и соглашалась с моими словами, не имело значения. Деньги она действительно потеряла.

— Верните мне из своих комиссионных хотя бы половину этой суммы!

Я молча вытащила из сумки бланк и написала дополнение к договору. Она получила свои сто долларов. А я вынесла из этой сделки урок. И с тех пор, давая обещание покупателям принять аванс именно от них, добавляю: «Если кто-нибудь не заплатит больше».

Глава 24 Про бабу Зину и трех ее кошек, или История одного семейства

1999–2007 годы

Эта история включает в себя целых четыре сделки, которые я провела с членами одной семьи за восемь лет. Началась она в кризис, когда я в поисках работы объезжала город, записывая адреса квартир, расположенных на первых этажах домов в «проходных» местах — около рынков, вокзалов и станций метро.

Квартира, о которой пойдет речь, находилась на первом этаже сталинского дома у метро «Черная речка». Окна выходили прямо на трамвайную остановку, что делало квартиру совершенно неудобной для жизни, но придавало ей огромную привлекательность в глазах инвесторов — мимо тек нескончаемый людской поток. В таких квартирах с фасада пробивался отдельный вход, они переводились в нежилой фонд и использовались как магазины или мини-кафе.

Я позвонила в дверь со своим обычным вопросом, не хотят ли хозяева квартиры переехать в другую с увеличением жилплощади. Конечно, со стороны эта ситуация может показаться опасной. Приходит незнакомый человек и делает сомнительные предложения, в то время как все средства массовой информации переполнены рассказами о черных риелторах и их клиентах, оказавшихся на улице. Это все так. Но жильцы первых этажей к таким визитам привыкли — уверяю вас, в каждую квартиру, интересную с точки зрения инвестиций, постучался не один агент. Наверное, моя внешность вызвала у жильцов доверие. Начались переговоры.

В двухкомнатной квартире жила семья из трех человек — супруги с десятилетней дочкой. Супруги были инвалидами. Никита, глава семейства, тридцатипятилетний парень, был невероятно красив. Ожившая статуя из греческого зала Эрмитажа. В возрасте семи лет он попал под поезд и остался без обеих ног, ампутированных на середине бедра. По улице он передвигался на костылях, а дома, сняв протезы, ездил на дощечке с колесиками, отталкиваясь от пола руками. Анюта, его жена, полная улыбчивая женщина, в детстве переболела полиомиелитом и хромала на одну ногу. Замужем она была второй раз, и казалось, что ее болезнь совсем не мешает ей жить и чувствовать себя счастливой. Хотя проблем в их жизни хватало.