Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос - [48]

— Я поговорю с Эдиком, — устало сказал менеджер. — Продавайте свою комнату.

Покупатель на комнату нашелся. Был назначен день нотариата. Надо было получить последние справки, которые берутся обычно накануне сделки. И тут мне позвонила продавщица нашей встречки, Ирина.

— Татьяна, я вас умоляю, сделайте так, чтобы он мне больше не звонил. Ни видеть, ни слышать его больше не могу!

— Кто не звонил? — не поняла я.

— Да Эдик!

— Эдик — ваш агент, — удивилась я.

— Врет, врет и врет. И денег он мне должен немало, никак с него не получить.

— Вы что, дали ему в долг?

— Да нет. Я портниха. Шью на дому одежду из кожи. Он мне заказал куртку из моего материала. Я сшила, отдала. А денег получить теперь не могу.

— А врет о чем?

— Да обо всем. Там с нашей встречкой какие-то проблемы. Он все скрывает. И справки надо собирать по моей квартире, а ему некогда. У него на меня нет времени. Давайте я сама их соберу, только вы мне скажите, куда идти и что брать. И документы на дом вы могли бы посмотреть?

Мы встретились с Ириной в нашем агентстве. Я написала ей список справок и посмотрела документы. С ними все было в порядке. Документы мы подготовили. Эдик появился только в день нотариата. Пересчитал свои комиссионные, заложил деньги в ячейку и исчез.

Сделку мы довели до конца без него.

Еще раз я встретила его в следующем году, придя в их агентство вносить аванс за очередную квартиру. Он поздоровался со мной, а я не посчитала нужным ответить.

— Ты что, до сих пор на меня злишься? — спросил он удивленно.

Я не злилась. Мне было противно. Но объяснять это Эдику совершенно не хотелось.

— Вчера было прощеное воскресенье. Я же тебя простил, и ты должна тяжесть с души снять.

Такой вот фразой он закончил нашу встречу. Что он хотел этим сказать, я так до сих пор и не поняла.

Глава 22 О многодетной вдове, или Про клиентку, которая увезла с собой дверь

Август 1999 года

Есть сделки, которые притягивают несчастья. На ровном месте, там, где в сотнях и тысячах случаев все проходит гладко и без запинки, возникают с трудом разрешимые проблемы и почти непреодолимые трудности. Что тому причиной? Совпадение? Плохая карма участников? Положение звезд? Я не знаю. Могу только сказать, что, по моим наблюдениям, такая ситуация по сделке часто встречается у людей, вся жизнь которых отмечена знаками неприятностей и неудач. Но обо всем по порядку.

Эта клиентка пришла ко мне от сантехника, который ставил ванну и менял унитаз в купленной мной в 1997 году квартире. Почти два года он хранил мою визитку и позвонил, когда возникла необходимость.

— Татьяна, — сказал он в трубку прокуренным голосом. — У моей жены есть сестра. Надо продать ее квартиру и купить другую. Будешь с ней работать?

— Конечно, буду, — ответила я и, поговорив с сестрой жены по телефону, поехала смотреть квартиру.

Мою новую клиентку звали Ниной. Она оказалась невысокой женщиной неопределенного возраста с некрасивым, невыразительным и как бы слегка помятым лицом. У нее было трое детей — мальчишки четырех, семи и тринадцати лет. Мужа не было. Он погиб несколько лет тому назад. Причину смерти я узнала гораздо позже, уже в конце сделки. И причина эта была простой. На фоне полного отсутствия денег муж вместе с соседом распил бутылку какой-то дряни — то ли жидкости для мытья стекол, то ли средства для травли тараканов. Приехавшая скорая смогла спасти только соседа, который выпил меньше, да и здоровьем был покрепче.

Нина осталась одна. Она не работала, получала пособие на детей в связи с потерей кормильца и жила на эти деньги.

Квартира у нее была хорошей. Улучшенная 504-я серия — с большой кухней, необъятным холлом, просторной ванной и тремя изолированными комнатами — была выделена им как многодетной семье еще при жизни мужа. Мебели в квартире почти не было. Кровати для детей и Нины, один старый славянский шкаф для одежды и два стола, один из которых стоял на кухне, а за вторым старшие дети делали уроки. Кроме того, на стенах кухни висело несколько шкафчиков с облезлыми дверцами, да вместо вешалки на стене холла была прибита простая доска с многочисленными гвоздями вместо крючков. Вот и весь интерьер. Надо отдать Нине должное — несмотря на троих мальчишек, младшие из которых без устали стояли на ушах, в квартире было очень чисто. Вымытые окна и полы блестели, дырки на обшарпанных и порванных обоях были заботливо заклеены картинками из глянцевых журналов. Даже старая-престарая клеенка на кухонном столе скрипела под пальцами от чистоты.

— Почему вы хотите продать эту квартиру? — спросила я.

— Она слишком большая. У меня нет денег платить за эти метры. И хочу переехать поближе к сестре.

— Какую квартиру вы хотите купить взамен?

— Трехкомнатную, но поменьше. И получить доплату.

Выяснилось, что за квартиру не платили уже много месяцев. Сестра Нины, близнец, похожая на нее как две капли воды, жила в Рыбацком.

Рыбацкое, микрорайон на окраине Петербурга, комплексно застраивался в 80-е годы прошлого века домами с квартирами улучшенной планировки. Общая площадь трехкомнатных квартир в этих домах была примерно равна общей площади квартиры Нины. И стоили эти квартиры примерно столько же. Исключение составляли буквально несколько домов на краю микрорайона, на улице Караваевской. Кирпичные пятиэтажки были построены несколько раньше, квартиры в них были маленькими, цены — приемлемыми.