Записки реаниматолога - [10]
В это время этиловые пары мягко заволокли мозг, тело обмякло, все попытки заставить мышцы двигаться вперед обрубались на уровне концевых нервных окончаний. Сон, глубокий сон Морфея окутал мозг любовника.
Женщина нашла мужчину скрюченным и бездыханным ранним утром, вызвала скорую.
По приемнику загрохотала каталка, грохот ее обеспечивался не только жесткой железной конструкцией, но и телом, превратившимся в ледышку. Его, скрюченного в позе эмбриона, немедленно повезли в реанимационное отделение.
Одежда прилипла, пришлось срезать, лицо и грудь заволокло инеем. Глаза превратились в рыбьи льдинки.
То, что организм жив, говорило лишь слабое сердцебиение. Доктора в замершем теле нашли подключичную вену, полился ручеек теплых растворов, когда руки отошли, давление в конечностях не определялось.
Больного перевели на искусственную вентиляцию легких.
Руки и ноги обмотали толстенными варежками.
Поставить катетер в мочевой пузырь сразу не удалось, поскольку моча в мочевом попросту замерзла.
Сердце билось как попало, то скакало галопом, то вдруг притормаживало свой ритм, желудочки и предсердия жили своим ритмом, кардиоверсия не спасала ситуацию, давление пришлось поддерживать конскими дозами адреноподобных препаратов.
Все были уверены, что он умрет.
Но он выжил, вопреки всему, это было невероятно. Смерть постоянно караулила мужчину, однако вредное пищание мониторов вовремя сигнализировали приближение, казалось, неминуемого.
Но конечности умерли. Родственники обвинили медиков в некомпетентности, что сделали не все для спасения рук и ног. Долго не давали согласие на ампутацию, но влажная гангрена стала убивать организм, и они сдались.
Благодаря травмирующей, но жизненно-необходимой операции, токсины перестали бомбардировать его организм, и он пошел на поправку. Отлучили от дыхательного аппарата, сердце забилось в нормальном ритме, моча весело зажурчала в стоящую под кроватью баночку.
Вскоре его перевели в отделение травматологии…
Лобники
Исходы черепно-мозговой травмы самые различные. Кто-то в ясное сознание без изменения в поведении выходит, а кому-то не повезло — он превращается в растение. Его кормят, поят, он открывает глаза, но эмоционального, умственного контакта с таким пациентом нет. Это вегетативное состояние может продолжаться месяцы и годы. Но есть отдельная категория больных, врачи называют их «лобники». То есть с лобной психикой.
Несколько лет назад поступил мужчина, пьяный переходил улицу, его сбила машина. В глубокой коме он попал в реанимационное отделение. В лобной доле обнаружили гематому, удалили, кроме того убрали размозженные ткани лобных долей. Его лечили, лечили. Он не выходил из комы.
Снова залезли в череп, снова убрали мозговой лобный детрит. Потом опять прооперировали, убрали абсцесс мозга в лобной области. Снова лечили, лечили, а он все в коме и в коме. Так прошло полтора месяца… Мы уже не думали, что он вернется к какой-либо жизни, так и вентилировался на аппарате ИВЛ без надежд на будущее, все ждали его конца. А он очнулся. Не сразу, не так как по телевизору, а медленно, через поверхностную кому, потом через сопор, потом через оглушение. Его долго кормили с ложечки. Родные радовались его возвращению. И он ушел на своих ногах домой. Чем не чудо?
Спустя несколько месяцев кто-то из сотрудников разговаривал с его женой. На вопрос: «Как у него дела?» — она мрачно:
— Он бросил пить, совсем…
— Это же хорошо…
И тут ее сорвало:
— Да лучше б он умер, достал он нас всех, изводит придирками, своим идиотизмом, постоянно кричит, нервный, все забывает, его тупые шутки выбешивают. Его настроение меняется как погода в Лондоне. Я уже не могу, — заплакала женщина.
Спустя год он умер… от пневмонии.
Вот и сейчас я вижу очередного лобника, после травмы правой лобной доли. Некритичен, нелогичен, добродушие меняется злобливостью. Хотя вроде соображает и с первого взгляда вполне вменяем. Такие факты получаются после длительного наблюдения за такими пострадавшими.
P.S. Лобные доли отвечают за качества определяющие личность человека: внимание, абстрактное мышление, инициативность, самоконтроль, критику. Ну, вы поняли — можно жить и без них, но окружающим будет ох как тяжко.
Матка Кувеллера
То было первое дежурство не на рабочем месте в городской больнице. Капитальный ремонт нас выселил в угрюмую поликлинику. Третий этаж, без грузового лифта и нормальной вентиляции, пророчил безрадостное существование. Реанимацию спрятали в далекий аппендикс, сжав травматологических и хирургических пациентов на одном этаже. Удручающее зрелище, я такое только в кино видел в Великую отечественную, больные ютятся, где попало — кому повезло, тот в палате, другие — в коридоре. Коридорные пациенты — коматозники, после черепно-мозговой травмы, они уже давно прооперированы, их надежды на пробуждение давно растаяли, лежат скрюченные, худющие, дышащие через трахеотомическую трубку, из которой отхаркивается зловонная зеленая жижа, и периодически источающие характерный аромат, сообщающий, что пора менять памперс. Безногие, ненужные ни обществу, ни родным, потерявшие паспорт, место жительства и конечности, чаще по собственной вине, уснувши зимой в нетрезвом состоянии. Старики, в глубокой энцефаллопатии, с гниющими конечностями, из-за нарушений кровотока в артериальном сосуде. Проходя мимо мужского туалета, пахнуло сигаретным дымом, дерьмом и коноплянным духом. Все эти запахи смешались в единую едкую какофонию, но они были еще цветочным ароматом по сравнению с тем, что меня ждало в родном отделении.
