Записки прокурора - [68]

— Отпечатки пальцев есть?

Никулин развёл руками:

— Такая история, Захар Петрович. Бабку не успели предупредить, так она всю посуду вымыла, что оставалась на столе после выпивки Лугового с Евгением Шатровым…

— А насчёт той сотенной, которую Шатров оставил в буфете? — задал я вопрос.

— Разговаривал и с буфетчицей, — ответил майор. — Деньги сданы инкассатору. Найти след сторублевки не удалось. Настоящая она или фальшивая, не известно…

Никулин скоро ушёл. И тут же у меня появился расстроенный Дементьев, заведующий отделом торговли райисполкома.

— Добрый день, Захар Петрович. — Он долго тряс мне руку. Потом, утерев пот со лба, опустился на стул. — А вернее, недобрый…

— Что такое?

— Это какая-то эпидемия! Забастовка! — Завотделом налил из графина воды, жадно выпил. — Никакими делами не могу заниматься. Оборвали телефон…

— Постойте, погодите, объясните толком, — попытался успокоить я его.

— Покупатели жалуются, директора магазинов в панике, торговля стоит, план горит…

— Что, товара нет?

— Есть. Но, понимаете, в городе только и разговоров, что у нас объявилась шайка, которая ходит по магазинам и сбывает фальшивые деньги. Кассиры подняли форменный бунт. И что главное — якобы у этих членов банды только крупные купюры… Надо что-то делать, Захар Петрович. Какие-то меры ведь можно принять, чтобы навести в городе порядок?

Теперь я понял, почему утром мне звонила покупательница.

— Неужели и вы верите этим сплетням? Какая банда?

Дементьев недоверчиво посмотрел на меня.

— Я понимаю, что это могут быть сплетни, но что прикажете делать? — беспомощно развёл он руками.

— Соберите руководителей торговых предприятий и скажите им то, что вы услышали от меня.

— Значит, можно ссылаться на вас?

— Да.

Дементьев несколько успокоился.

— В общем, правильная мысль, — сказал он. — Я так и сделаю. Сейчас же проведу совещание.

На прощание он также долго тряс мне руку.

Все это мне не нравилось. Сонную заводь обывателей будоражила волна слухов. И то, что история произошла именно в Восточном посёлке, бывшей деревеньке, придавало сплетням особый колорит. Посёлок примыкал к железной дороге, дальше шёл лес. Людская молва поселила в нем шайку преступников, которая по ночам печатает деньги.

Деньги, деньги, деньги… Они были у всех на устах.

И только на четвёртый день пришёл результат экспертизы. «Все представленные образцы являются подлинными билетами Государственного Банка СССР, отпечатанными на фабрике Гознака», — гласил вывод.

Об этом сообщил мне майор Никулин, когда я приехал в милицию.

— Сказать по правде, я почему-то так и думал, — вырвалось у меня невольно.

— Как говаривал в армии наш старшина — такой компот получается, — усмехнулся Никулин, вынимая из сейфа чемоданчик и кладя на груду ассигнаций пачку денег, исследованную экспертизой. И добавил: — Настоящие.

— Поразительная вещь — человеческая молва…

— Я вам как раз хотел рассказать, Захар Петрович, — отозвался майор. — Звонит сегодня утром продавщица из «Зорянских сувениров». Сообщает, что объявился подозрительный гражданин с полными карманами денег. Приехал на автомобиле. Скорее всего — главарь шайки. Называет номер автомашины. Сигнал есть сигнал. Остановили машину для проверки водительских прав. И что же вы думаете? Какой-то крупный московский профессор. Путешествует с семьёй. Любит собирать произведения народных умельцев…

— Вот так так! — не удержался я от смеха.

— Забавный старикан. Все знает. И что у нас в Чернобылье кружева вяжут, а в Тарасовке по дереву режут. И что до революции в Петербурге наша зорянская овчина у ямщиков огромным успехом пользовалась… Вот вам и главарь шайки.

— В Сашино и сейчас отличные полушубки делают, — добавил я.

— У студентов за дублёнки идут.

— Все это хорошо. Однако же действительно компот получается. Деньги-то настоящие. Откуда взялся разговор о фальшивых?

— Шатрова не могла выдумать, — сказал Никулин. — По-моему, честная старуха. Доброе о ней говорят.

— И ещё. Луговой ведь пропал, — подчеркнул я. — Жив он или нет, никто не знает. Кто он? Откуда у него оказалось столько денег?

— И с Евгением Шатровым неясно, — поддакнул майор. — Путается он.

В комнату заглянул Коршунов.

— Разрешите, товарищ майор?

— Заходи.

Старший инспектор угрозыска — один из старейших работников милиции в районе. С виду он был несколько апатичный, но я знал цену этой беспристрастности. Работник он был просто отличный.

— Ну что? — внимательно посмотрел на него Никулин.

Если уж Коршунов решился на доклад, когда начальник был занят с прокурором, новости должны были быть важными.

— Нашли мы Лугового, — спокойно сказал старший лейтенант.

— Где? Как? — не удержался майор.

— Не тот, товарищ майор.

— Что значит не тот?

— Разрешите по порядку?

— Докладывай.

— Вышли мы на знакомую квартиранта Шатровых через одного пацана, который носил ей цветы от Лугового. Максимова Галина Ивановна…

— Не о ней ли говорил Шатрову Луговой?

— О ней, — кивнул Коршунов. — Приехали к ней сегодня. Молодая дамочка. Симпатичная. Комната обставлена богато. Живёт одна. Очень встревожилась…

— Вашим посещением?

— Нет. Что жених пропал. Четвёртый день ни слуху ни духу.

— Со дня обыска, значит…