Записки продавца - [13]

Он сделал несколько глотков и улыбнулся, придавливая меня расплывшимся боком. Он не спал и не бодрствовал, – просто вошел в свое привычное состояние спокойствия. Несмотря на тесноту, я решил его не толкать: его аура меня успокаивала. Он был как кит или тюлень, в общем, как что-то большое и доброе, в чем угадывалось вселенское спокойствие и некая бренность бытия.

Через пару часов мы уже приземлились в Бугульме и сразу поехали в офис к заказчику. День был напряженным, мы бегали по разным кабинетам, раздавали несбыточные обещания, восстанавливая связи, которые успели забыться со времени предыдущего визита. Мы делали то, что должны были делать – не больше и не меньше, вызывали эмоции, по возможности положительные. Дело близилось к вечеру, рабочий день заканчивался и Жора пригласил двух местных боссов в ресторан, который находился при нашей гостинице.

Ресторан был маленьким и в него вмещалось от силы столов пять, но так как была середина недели, все они, кроме нашего, были свободны. Компания решила, что долго сидеть не стоит, так как завтра рабочий день, а у нас с Жорой самолет в девять утра, – ну, просто попить пива и разойтись, чтоб лишний раз не злить татарских супруг. Пиво поглощалось довольно быстро, под него уже пошли в ход анекдоты, как вдруг на столе появилась первая бутылка кизлярского коньяка. Вообще, кизлярский коньяк – напиток довольно обманчивый: он мягкий, пьется легко, и, от него не хмелеешь, а потом творишь такое, что стыдно вспомнить.

– Слушай, Жора, может не стоит нам крепкое пить? Пива-то и так прилично выпили: бутылки по три или даже четыре на человека.

– Коль, да расслабься ты сегодня! Иногда можно. Что ты все время напрягаешься? Пусть все идет, как идет.

– Ну, ладно, попробую, хотя мне это и не нравится, – нам же утром лететь.

На столе откуда-то взялась еще одна бутылка коньяка… Нас обслуживал облезлый официант с лакейской внешностью и, думаю, такой же сущностью, и молодая, на мой взгляд, чистая и непорочная девушка лет шестнадцати. Она была кудрявой, тонкой и белокожей, застенчиво не поднимала глаз, общалась с нами по необходимости, выносила блюда и сразу же убегала из зала. Напротив, Лакей был очень навязчив, лез с разговорами, старался всех посмешить. И только потом я понял, что он пытался оградить от нашей подвыпившей компании невинное дитя.

На четвертой бутылке я не выдержал и с трудом сказал:

– Жора, хватит, уже три часа ночи, пойдем спать, проводим этих клоунов и спать, а то, вообще, не улетим никуда.

– Коля, да что ты в этой жизни понимаешь? Жизнь – это ведь…, в общем, тут сложно все, неоднозначно как бы, а эти клоуны, вовсе и не клоуны, понимаешь, а братья наши, да, между прочим, братья! Сам ты, Коля, клоун, понял? Ты клоун, а мы – нет.

– Понял, но надо спать, Жора! Надо спать. Пусть я даже и клоун.

– В жизни сложно все, Коля… Ты еще этого не знаешь, но узнаешь скоро. А, кстати, а где баба эта симпатичная, ходила тут, тарелки носила?

– Спит уже, Жора.

И веселая толпа стала интересоваться, куда же делась наша молодая официантка. Она вышла, смущаясь, а рядом стоял Лакей, рассказывая один анекдот за другим и пытаясь отвлечь все внимание на себя. Жора заскрипел:

– Наташечка, или как тебя там, Леночка, иди сюда, садись ко мне на коленки, не бойся меня.

Его татарские коллеги несли примерно такую же чушь. Лакей метался между всеми и уже, казалось, сам готов был сесть на колени, если бы его кто-нибудь попросил. Девушка дрогнула, не зная как себя повести с гостями из Москвы, ее взгляд метался из стороны в сторону, выражая не то страх, не то ненависть ко всему происходящему. От увиденного мне стало так стыдно, что я даже почти протрезвел:

– Так, Жора, и вы двое, если кто-то ее тронет, будет иметь дело со мной, поняли? А вы, девушка, идите в свою комнату, не стойте тут и извините моих коллег за такое поведение, мы просто уже пьяные, – сказал я официантке.

– Он у вас совсем дурак, или как? – сказал один татарин, обратившись к Жоре.

– Нет, Коля – он хороший, просто он романтик еще, жизни не знает. Но ничего, пройдет скоро у него. Ребята, а давайте мороженое поедим? Тут говорят вкусное…

– Давайте! Ну, а под него у нас положено коньячок. Коля, садись, коньяк пить будем, а девку мы твою не тронем, не бойся, если приспичит, – закажем. У нас быстро привозят. За штуку можно договориться. И не чета этой – рябой и дохлой. Ты на нас зла не держи, мы ж не знали, что ты романтик, – и все дружно заржали.

На часах было около пяти, и происходящее вокруг превратилось для меня в какое-то замедленное кино. Никто уже ни к кому не приставал: все либо несли несусветную чушь, периодически всхрапывая на столе. Немного протрезвев, я встал и направился к бару, к Лакею:

– Извините, Вы не могли бы собрать всех, кто нас сегодня обслуживал, мне это очень надо.

– Конечно, а что случилось-то?

– Ничего, Вы просто их соберите и все.

– Хорошо, как скажете.

Ко мне вышли – молодая официантка, Лакей и пожилая женщина.

– Я хочу извиниться перед вами за себя и своих коллег, за сегодняшний вечер. Мы были очень пьяны и наделали много глупостей. В общем, еще раз – извините нас, такое больше не повторится, я вам обещаю.