Записки охотника Восточной Сибири - [37]
След медвежий, в особенности задних ног, чрезвычайно сходен с человеческим, кроме того только, что у него видны, на снегу или на грязи, отпечатки огромных его когтей. След самца несколько шире, чем след самки, а поэтому привычный охотник тотчас может отличить по следу, кто прошел — медведь или медведица. Его не трудно следить даже летом, потому что он очень мнет траву своими лапами и наклоняет ее в ту сторону, куда шел, то есть удергивает ее вместе с лапами. Кроме того, медведь не пройдет спокойно нигде, он всегда в деятельности: то он разроет муравьиную кучу, то переворачивает камни, плиты, коряги, искари и тому подобное. Вот тут-то и изумительна его страшная сила! Нередко он легко поворачивает целые упавшие деревья!! Медведь забавно ест муравьев: разрыв кучу, он тотчас начинает лизать свои передние лапы и кладет их на муравьище. Муравьи в суматохе бегают, суетятся, снуют во все стороны, забегают ему на лапы и тотчас становятся его жертвой.
Вечерняя и утренняя заря — любимое время медведя: тут он совершает все свои похождения, все проделки! Замечено, что медведь, живя долгое время в одном месте, ходит на жировку всегда одной и той же тропой. Охотники хорошо это знают и нередко ловят его на таких местах. Кроме того, медведь любит ходить лесными дорожками или тропинками, пробитыми другими зверями или промышленниками; на них часто бывают видны его следы и кал. Увалы и голые солнопёки — вот любимые места медвежьей прогулки, в особенности весною. Надо заметить, что он на них заходит большею частию с сивера, то есть из лесу, следовательно, с верху горы. В опушке всегда остановится, тихонько все выглядит, прислушается — нет ли кого или чего опасного, нет ли под горою или на увале матерого (большого) кабана, выражаясь по-сибирски — секача, потому что он его боится. Если же увидит матку с поросятами, то высмотрит удобное место, скрадет их потихоньку и начнет спускать на них с горы огромные камни, валежины и т. п. Случается нередко, что он таким манером добывает себе поросят на закуску.
Нельзя не удивляться, что медведь, при всей своей неуклюжести, массивности, видимой неповоротливости, превосходно скрадывает всякого зверя, а нередко и самого человека; он это делает так искусно, тихо и осторожно, что часто хватает анжиган (молодых диких козлят) на месте их лежбища. Местами он ползет, как собака, местами же скачет, как кошка, нигде не задев ногами и не переломив ни одного сучка.
Беда, если медведь, наперед завидев человека, вздумает его скрасть (подобраться) и человек этого не заметит. Вот тут-то и происходят несчастные случаи! Бывали примеры, что медведи так тихо подбирались к охотникам, что те их не замечали до тех пор, пока не чувствовали на себе тяжелых лап зверя. Первым делом медведь старается обезоружить человека и выбивает своими лапами все, что есть у него в руках, а потом уже, если удастся, расправляется с несчастным по-своему!.. Но если человек сперва завидит медведя, то он может подобраться к нему довольно легко, потому что медведь неосторжен, ничего не боится, не озирается, и если треснет сучок под ногой охотника — не беда, медведь не обратит внимания; зато чуть только нанесет на него запах человека, он тотчас становится на дыбы, ревет страшным образом, и если увидит, что вы его скрадывали, следовательно, не боялись, по большей части поспешно убегает; но если увидит, что вы его испугались, подвинулись от него назад или в сторону, что он безошибочно понимает, тогда «всяко бывает, тогды чья возьмет», говорят промышленники. По этому случаю у нас в Забайкалье такое правило: если только увидал медведя и видишь, что он тебя тоже заметил, отнюдь не надо подавать виду, что его боишься, и всегда лучше подвинуться к нему или стоять на месте, но не бежать в сторону или назад. Неожиданный шум или стук пугает медведя иногда до того, что с ним делается кровавый понос, и зверь вскоре после этого пропадает. Много примеров подобных случаев рассказывают очевидцы и подтверждают их фактами.
Простолюдины удостоверяют, будто медведь боится человечьего глаза[22]. Я расспрашивал много таких людей, которые, будучи в лесу вовсе не для охоты и, следовательно, без всякой обороны, сходились случайно с медведями, но благополучно отделывались только тем, что прятались за толстые деревья и пристально смотрели в глаза зверю. Наконец, кто не слышал и кому не известна та истина, что много несчастных спасались от медведей тем, что притворялись мертвыми, или, как говорят здесь, прихилялись, почему медведи закладывали их только мхом и хворостом, а сами уходили. Несчастные, заметив отсутствие медведей, едва-едва выкарабкавшись из-под наружной своей могилы, благополучно возвращались, благословляя бога, в свои теплые углы, к женам и детям, закаиваясь на будущее время не ходить зря в темные, дремучие леса сибирской тайги!..
