Записки о России. XVI — начало XVII в. - [66]
Однако окончу мой прерванный рассказ. Я сел на корабль у [бухты] св. Николая и быстро был доставлен в Англию; явился ко двору в Ричмонд 4 октября 1590 г.[456], где ее величеству было угодно удостоить меня присутствием и милостиво выслушать мой рассказ об этом моем опаснейшем и последнем путешествии.
После того я узнал, что царь Федор умер, а князь Борис со всеобщего одобрения и согласия был венчан на царство, его сын назначен наследником, а их потомки, по решению царского парламента (parleamente royalle), будут наследовать престол всегда. Этот князь был выдвинут прежним царем Иваном Васильевичем[457], который любил его так же, как и своих двух сыновей; под конец он женил своего второго сына на его сестре, это и был последний царь Федор; и еще при жизни он назначил ему [Федору] в руководители его [Бориса], усыновил его во время болезни, а также оставил ему в наследство по завещанию, утвержденному им самим [Грозным] при жизни и царским советом — после его смерти, управление царством при участии четырех других видных знатных людей царской крови, что он и делал после его смерти[458]. Благодаря его уму и политике его правление совсем непохоже на прежнее, он теперь — государь своих подданных, а не рабов, и поддерживал порядок и повиновение милостью, а не страхом и тиранством. Он статен, очень красив и величествен во всем, приветлив, при этом мужествен, умен, хороший политик, важен, ему 50 лет; милостив, любит добродетельных и хороших людей, ненавидит злых и строго наказует несправедливость. В целом он самый незаурядный государь, который когда-либо правил этими людьми (судя по тому, что я читал в очень древних хрониках). Его величество всегда был к англичанам более милостив, чем к кому-либо другому, и поэтому в 1585 г. я добился привилегий для известной компании купцов, торговавшей в тех краях, которыми с тех пор они спокойно пользуются, проявляя благоразумие и действуя по правилам. Хотя некоторые недоброжелатели хотели затмить значение их, хлопотав о бесполезном их переписывании. Тем не менее, они поправили свою пошатнувшуюся торговлю, приобретя не только большую славу, много прибыли, двойную выгоду путем вывоза излишних товаров и привоза ценных, полезных обществу и корабельному делу товаров, но особенно сослужили [они] хорошую службу королеве, снабжая ее королевский флот необходимым, а также увеличивая путем торговых связей доходы и пошлины ее величества. Бог, благослови их труд! Таким достойным подданным стоит пожелать достойного их добра.
Мои частые путешествия по суше через многие страны и моя двадцатилетняя опытность[459] позволили мне видеть много редкостных вещей, достойных опубликования; о стране Китай (Cataye) великого хана (Сапе), называемой персами и бухарцами Богатой Индией, я много беседовал с людьми, бывшими там; о государстве персов, бухарцев и о Грузинской стране, о великом хане Крыма, скифских татарах и обо всех других татарских странах, о сибиряках (the Siberianes) и самоедах (Samoeds), о Московии и Руси, о Литве, Ливонии и Польше, о Валахии, Трансильвании и Венгрии, о Швеции, Дании и Норвегии, о Германии и обо всех ее провинциях; об их плодородии, климате и округе, об образе управления этими странами и именах их государей с разными титулами, о природном сырье и главных городах каждой из стран, их способах строительства и материалах для этого; о том, какая монета там употребляется; какова природа и способности людей, их религия, их древности и памятники, способы ведения войн, оружие, знамена, которые там существуют, и проч.
Если бы я был столь образован и начитан, сколь осведомлен всем значительным в упомянутых странах, я бы хотел вверить [свои знания] в доброе распоряжение ученого и достойного рыцаря (knygte) сэра Роберта Коттона[460], который принял бы на себя похвальный труд опубликования этой [книги], столь редкой, что никогда ни один историограф не составлял еще подобной [ей]; на это есть две причины: первая заключается в том, что я не хочу выходить в своем рассказе за рамки правды и того, что известно мне самому, то же будет справедливо и для наблюдений, полученных в результате строгих опросов; вторая причина в том, что мой рассказ должен быть изложен с искусством, образованностью, хорошим стилем и способом. Несмотря на это, если богу будет угодно, то обещаю вскоре приложить все старания, чтобы сделать это лучшим образом, как смогу.
Приложение I
Публикуемые в Приложении I документы и материалы были изданы по английским подлинникам Э. Бондом (Russia at the Close of the 16th Century. Ed. by E. Bond. L., 1856. Appendix III, IV, V. P. 312–373).
«Жалобы „Русской Компании“ английских купцов на Горсея» в русском переводе появились лишь однажды — в издании записок Горсея 1909 г., выполненном Н. А. Белозерской и Н. И. Костомаровым (см. Предисловие, примеч. 29). В нашей публикации приводятся два основных документа из «Жалоб…», поскольку остальные повторяют их содержание и не содержат новых исторических сведений. Выбранные документы даются в переводе 1909 г., значительно исправленном и дополненном.
Публикуемые письма Горсея и его оправдательные документы в русских изданиях записок Горсея не появлялись. Три письма («Краткое перечисление дел…», Горсей — Бэрли, 10 июня 1591 г., Горсей — Борису Годунову, 21 ноября 1590 г.) публикуются в переводе и с примечаниями Я. С. Лурье с небольшими уточнениями и изменениями (Лурье Я. С. Письма Джерома Горсея // УЗ — ЛГУ. 1941. Вып. 8. № 73. С. 195–201). Письмо Горсея лорду Бэрли (апрель 1591 г.) и «Ответы Джерома Горсея на жалобы…» не переводились и на русском языке публикуются впервые.
