Записки о поисках духов - [81]
После этого случая на той станции больше не бывало никаких наваждений.
Во время Цзинь жил один мужик по фамилии Ван. Дом его был в округе Уцзюнь. Однажды, направляясь в уезд Цюйэ, он поднялся на большую дамбу, таща за собою лодку, и повстречал на дамбе девицу лет семнадцати-восемнадцати. Зазвал ее к себе и оставил ночевать. Когда приблизился рассвет, он отвязал золотой бубенчик и прикрепил его к плечу девицы. Затем послал человека проследовать за нею до ее дома. Но никакой женщины там не оказалось. Она скрылась в свином загоне. В нем потом обнаружили свинью с золотым бубенчиком на плече.
Во время Хань жил Лян Вэнь, человек из области Ци, любитель учения об Истинном Пути. В доме у него была оборудована кумирня для духов, включавшая три или четыре помещения. Внутри кумирни на высоком помосте неизменно стоял черный шатер.
Прошло с десяток лет. И вот во время моления из шатра внезапно послышался человеческий голос. Кто-то сам себя назвал Владыкой горы Гаошань. Владыка отличался тем, что хорошо разбирался в еде и питье и имел опыт в излечении болезней. Вэнь у него очень старательно учился.
Так прошло еще несколько лет. Вэню разрешено было войти в шатер. Дух опьянел от вина, и Вэнь стал умолять его явить свой лик.
– Дай мне руку! — сказал он Вэню.
Вэнь протянул руку и нащупал подбородок, на котором росла очень длинная борода. Потихоньку Вэнь охватил бороду рукою и вдруг потянул к себе. Послышалось козье блеяние. Бывшие возле шатра на помосте повскакивали и помогли Вэню вытащить его наружу. Оказалось, что это — козел из дома Юань Гун-Ау, пропавший неизвестно куда семь или восемь лет тому назад.
Козла убили, и разговоры с духом прекратились.
Тань Янь, житель Бэйпина, соблюдая траур по матери, все время жил в шалаше[124]. Но вдруг однажды ночью вошел в спальню к жене. Она крайне удивилась этому и сказала:
– Вы пребываете сейчас в краю уничтожения, и лучше бы обойтись без удовольствий.
Но Янь не слушал и соединился с нею.
Через некоторое время Янь зашел к ней на минутку и ни словом с ней не перекинулся. Жена удивилась его молчанию и укорила его за то, что произошло раньше. Янь понял: к ней приходил оборотень. В ближайший вечер он снял и повесил свою драную траурную одежду, но заснуть еще не успел. В это мгновение он увидел, как в шалаш вбежал белый пес, схватил зубами его драную одежду, потом превратился в человека, оделся и вошел в дом. Янь последовал за ним и обнаружил, что пес собирается взойти на ложе его жены. Он тут же убил пса. Жена его не перенесла позора и умерла.
Начальник ведомства работ Лай Цзи-Дэ, уроженец Наньяна, проводил дни траура на кладбище. Неожиданно в его доме возникла фигура, восседавшая на столике для жертвоприношений, причем лицо, одежда, звуки голоса были совершенно как у него. Внуков и детей, женщин и девочек фигура наставляла, каждого в отдельности, как поступать, чтобы все шло по установленному порядку, хлестала плетью слуг и служанок, за каждым находя вину. Когда же еда и питье на столике кончились, фигура распрощалась и ушла. Люди в доме, старые и малые, поняв, что он умер, плакали по нем без удержу.
Прошло несколько лет. Семья совершенно пережила свое горе, и по окончании траура все напились вина сверх всякой меры. Когда люди опьянели, появилась фигура — но теперь всего только старого пса. Люди дружно забили его до смерти.
Потом стали выяснять — оказалось, что это собака торговца вином.
Ван Ху, по второму имени Мэн-Лянь, уроженец округа Шаньян, служил начальником стражи в уезде Ааньлин округа Дунхай. По ночам, ровно в полночь, там появлялся служка в черной головной повязке и белой рубашке и стучался в двери уездного управления. А когда к нему выходили, внезапно исчезал.
Так продолжалось несколько лет. Наконец стали следить — и увидели, как один старый пес, весь совершенно белый и с черной головой, подошел к строению и превратился в человека. Доложили об этом Мэн-Ляню. Собака была убита, и стуки прекратились.
Когда Ли Шу-Цзянь, правитель Гуйяна, приступил к исполнению своих обязанностей, в доме его жил пес, умевший ходить как человек.
– Его надо убить, — говорили домашние.
– Собака и лошадь — это символ благородного мужа, — отвечал Шу-Цзянь, — и что дурного в том, что пес, подражая ему, ходит как человек?
Через некоторое время пес вышел, надев чиновничью шапку Шу-Цзяня. Все в доме переполошились, а Шу-Цзянь произнес:
– Шапка не по полной форме: на ней должны быть еще кисти.
Потом пес развел огонь в домашнем очаге. Домашние пришли в ужас, но Шу-Цзянь и тут сказал:
– Мои дети и слуги все заняты на поле. Собака же помогает поддерживать в доме огонь. Выходит, соседей беспокоить не надо. Что же в этом скверного?
Через несколько дней пес вдруг скоропостижно издох. И больше в доме не случалось ни малейшей странности.
В уезде Уси округа Уцзюнь есть большой пруд, называемый Шан-ху. Дин Чу, служитель на этом пруду, каждый раз после ливня обходил плотину. Как-то весной, после обильных дождей, Чу вышел из дому и пошел вдоль пруда. Солнца клонилось к закату. Оглянувшись назад, он заметил какую-то женщину, всю в темно-зеленом с ног до головы, и сверху над ней зонт, тоже темно-зеленый. Она крикнула ему вслед:
«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».
В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.
Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.
Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.
В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.
В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.