Записки о Бухарском ханстве - [12]

Для спуска с берега на лед мы использовали большое количество тростника и куски льда, прикрытые нами сверху землей. реку мы перешли не без труда и остановились в двух верстах от аула султана Тимура. Раздраженный султан очень плохо принял бухарцев. Довольно жестко он напомнил им, что те вели себя вызывающе по отношению к нему во время последней их встречи и объявил, что разграбит их караван, если ему не заплатят беспрекословно тех денег, которые он у них потребует, и что он хочет знать об их решении завтра же. Испуганные бухарцы в его присутствии ничем не выдали своего недовольства. Следующий день был занят переговорами между султаном и бухарцами. Султан пригласил меня в этот день к себе, чтобы дать мне письмо к Вашему превосходительству.

Я застал его одного. После обычного приветствия он сказал, что ему хорошо известны обязанности посланника, который должен всегда спешить к месту своего назначения. Он спросил меня, не обеспокоен ли я задержкой каравана. Задержкой, единственной причиной коей, как он сказал, были бухарцы. «Они хорошо знают, — заметил он, — что я признаю хана единственным владетелем Бухары и что мне дано ханом право собирать пошлину со всех бухарских караванов, пересекающих мои владения. Однако, вы это видите, бывают недоразумения. Я пожаловал им право бадж (право беспошлинного провоза товаров) на два или три года. Возможно, они вообразили, что освобождены от пошлины навсегда… Я попытался этой весной взять с них пошлину, — продолжал он, хмуря брови, — но они увернулись от меня. Когда ногайцы (татары) приезжают торговать в наши аулы, это для нас, мы считаем, очень выгодно: они продают нам свои товары, делают подарки. А какая нам выгода от бухарских караванов?.. Нам остаются разве только следы от их повозок… Именно поэтому еще наши предки всегда брали с них пошлину, и пошлину очень большую». Он пообещал мне, после того как я попросил его об этом, быть более сдержанным с купцами и мягче обойтись с ними. Он спросил меня имя и чин Вашего превосходительства и то, как наиболее учтиво следует к Вам писать. Я ответил на его вопросы, и он сказал: «Знаете лк вы султанов Бай Мухаммеда, Юсуфа Нурали и хана Шехир-Гази?» После моего утвердительного ответа он помолчал несколько мгновений и продолжал: «Они всегда находятся около русских границ, а какая от этого польза? Только я могу обеспечить безопасный проход караванов, потому что они обязательно должны проходить через мои владения. У меня есть сын, Мир Хайдар, он всегда находится близ русских границ у джегалбайлинцев, но другие мои сыновья живут недалеко от меня. У меня много родственников во многих родах». Этим он хотел дать понять мне, что имеет большое влияние на киргизов наиболее сильных родов этой части степи.

Мы поговорили затем о Бухаре. Он поздравил меня с тем, что мне посчастливится быть в этом оазисе святости и просил чтобы я не забыл помолиться за него у могилы св. Бахауддина Когда я попросил позволения уйти, он еще раз высказал сожаление, что из-за глупости и упрямства бухарцев мне приходится терять драгоценное время. «Я обещаю вам, — прибавил он, — что как только их поведение станет более разумным, мы сразу же сможем договориться с ними и быстро разрешить наши проблемы». На большее я и не мог рассчитывать. В самом деле, вечером я узнал, что султан Тимур оставил караван в покое. Бухарцы заплатили ему пошлину в 45 тилла и поднесли подарок в 30 тилла — всего, следовательно, 1100 рублей. Сами же бухарцы признались мне, что султан нагнал на них больше страху, нежели причинил вреда. Он мучил их довольно долго лишь затем, чтобы отомстить за прошлый раз и показать свою власть. А тот факт, что султан Тимур наконец смягчился, бухарцы приписали моему присутствию в караване.

Дошедшие до нас слухи о стычке между чумекейцами и хивинцами подтвердились. Султан Тимур, опасаясь гнева хивинского хана, отправил ему письмо с посланником, которому было поручено передать хану в подарок несколько лошадей. В своем письме султан Тимур высказывал хану свое огорчение происшедшей ссорой, возникшей к тому же так внезапно и имевшей такие неприятные последствия. Письмо он заканчивал уверениями в своей полной покорности, прибавляя, что готов сам прислать хану тот выкуп, какой он захочет, или же готов беспрекословно принять тех хивинцев, которых хан пришлет за выкупом. Султан находился в тревоге и не знал, сможет ли подобный знак выражения его покорности удовлетворить хана. Позже, в Бухаре, я узнал, что в ответ на письмо султана Тимура хивинский хан выслал 400 всадников, чтобы собрать выкуп со всех аулов чумекейцев и вартикаринцев.

Когда я находился в аулах султана Тимура, я впервые узнал о походе, предпринятом бухарским ханом против Шахрисябза. По словам одного бухарца, недавно приехавшего из Бухары, хан завладел Шахрисябзом, который он потом великодушно отдал аталыку [28], взяв все-таки заложниками его сына и дочь. Вскоре же после моего приезда в Бухару я убедился, насколько слухи эти были преувеличены и неправдоподобны. Впрочем, я я не должен был бы удивляться беззастенчивому пустословию бухарцев. От этого же бухарца я узнал о смерти Аббаса-Мирзы.