Записки о будущей японо-американской войне - [20]

— В газетах не станут писать о том, что может уронить наш дух, — объяснил собеседник. — Мы узнали об этом от взводного. Верно, Кавано-сан?

Матрос Кавано, молча слушавший этот разговор, кивнул головой.

Некоторое время длилось молчание. Потом опять заговорил первый матрос:

— А ведь опасно здесь на море?

— А чего опасного?

— А можем она здесь где-нибудь прячется, подводная лодка-то?

— Может и прячется. Вот потому-то наш отряд и конвоирует транспорт.

Справа за кормой, на расстоянии 400 метров друг от друга шли в кильватер транспорты. Справа и слева от них шли по два 800-тонных миноносца, охраняя транспорты. Весь транспортный отряд шел мимо острова Осима с востока на юг.

В то же самое время на командирском мостике, несколькими ступеньками выше того места, где сидели матросы, врач, смотревший в сторону транспорта и ковырявший в зубах зубочисткой, обратился к старшему офицеру, лейтенанту.

— Ну, лейтенант, что мы на этот раз везем?

— Да, так, обычный груз, — безразлично ответил лейтенант. — Цемент, щебень, орудия и строительный материал для орудийных лафетов.

— Чего это они, армейские, так укрепляют этот остров?

— Если бы вы являлись начальником американского флота, то в первую очередь обратили бы свой взор на остров Огасавара, — пояснил лейтенант. — Ведь Огасавара, служа базой для наших воздушных сил и подводных лодок, является самым близким от солнца Японии и легко уязвимым местом.

— Не понимаю я, — сказал старший врач, на лице которого пробежало подозрение. — Почему же Огасавара, которая имеет такое огромное значение, не была надлежащим образом укреплена? Мы можем попасть в такое положение, что запрем конюшню, когда лошадь уже украдут.

— Но ведь к нашему большому сожалению в Вашингтонском соглашении имеются пункты, которые ограничивают средства нашей обороны. Там установлено, что до 31.12 текущего года мы не должны возводить новых крепостей в этом районе.

— Как глупы были наши армейские! — с упреком сказал врач. — К этому времени отдел управления крепостями должен был бесцеремонно развернуть строительство фортов и крепостей, иначе не успеет остыть железобетон, как появится противник.

— Так обстоит дело. Раз заключили соглашение, ничего не поделаешь!

— А по-моему, будь то договор или что другое, но раз он противоречит интересам государства, то нужно его аннулировать.

— Это нелегко. Но нужно вырезать нарыв, пока он еще не назрел, — сказал, смеясь, вахтенный офицер. — Там, в Америке люди, видимо, поступают так, как вы говорите. Нарушая соглашение, они строят новые крепости на Филипинских островах и Гуаме. Они превратили их в неприступные крепости, так что теперь Япония никак не может к ним подобраться.

— Но послушайте, — сказал собеседник, чувствуя себя побежденным и желая переменить тему разговора, — разве Филипинские острова абсолютно неприступны?

— Нет, в этом я также сомневаюсь. Я считаю, что если императорская армия проявит необходимую изобретательность, то не пройдет и месяца после начала войны, как над крепостями Манилы и Корехидор взовьется знамя восходящего солнца.

— Военный транспорт для перевозки сухопутных войск подвергается опасности нападения со стороны самолетов и подводных лодок и это, пожалуй, слабое место военно-морского ведомства.

— Не резонно, не резонно, — возразил офицер.

— Я считаю, что Американский флот появится раньше, чем мы захватим Маниллу.

— Но если мы разрушим Панамский канал, то флот не сможет быстро прийти из Атлантического океана.

— И это значительно облегчит нам взятие Манилы. Однако, даже те 13 кораблей, которые находятся в Тихом океане, и которые сейчас идут сюда….

Тут слова вахтенного офицера были прерваны громким криком, донесшимся с нижней палубы:

— Слева на крамболе, торпеда!

Вахтенный офицер, вскочив со складного стула, высунулся в иллюминатор и последовательно отдавал распоряжения.

«Лево на борт, обе машины полный вперед!»

«Эй, вахтенный, давай сирену».

«Сигнальщик, тревогу!»

Командир корабля, который в это время отдыхал в нижней штурманской рубке, немедля ни минуты поднялся на мостик.

— Молодец вахтенный офицер! — сказал он.

Внезапно появившаяся торпеда с шумом пронеслась на расстоянии каких-нибудь 20 метров вправо от миноносца, круто повернувшего влево благодаря выгодному склонению руля.

И когда вся команда облегченно вздохнула, послышался второй сигнал.

— Прямо по носу перископ подводной лодки!

Миноносец, повинуясь командиру, открыл огонь по подводной лодке. Носовое орудие так быстро дало два выстрела, что всплеск от первого снаряда ещё не успел опасть, как рядом взлетел в небо второй. Перископ сейчас же исчез из виду, а потому миноносцу не удалось врезаться носом в боевую рубку неприятельской подводной лодки.

Вместо этого с кормы миноносца были сброшены 4 глубинных бомбы. Погрузившись в воду на несколько метров, они взорвались и выбросили на поверхность гигантский столб воды.

Когда эта водяная гора рассеялась, на поверхности моря появились темные пятна нефти, что говорило о только что случившейся трагедии в морской глубине. Победа!

Когда бой был закончен, с мостика миноносца Куруми, направившегося к военным транспортам, сигнальщик, махая красным и белым флажками, передал на флагманской миноносец: «Неприятельская подводная лодка действительно потоплена. Торпеду и перископ неприятельской лодки обнаружил матрос 1-ого класса Кавано Цуиоси».