Записки о большевистской революции - [2]

.

Сам Ж. Садуль признавался, что его политические взгляды в 1917 г. вполне совпадали с общественным мнением официальной Франции. В марте 1919 г., уже будучи коммунистом, Садуль писал: «Когда в сентябре 1917 г., т. е. за несколько недель до Октябрьской революции, я покидал Париж, общественное мнение Франции относилось к большевизму, как к грубой карикатуре на социализм. Руководителей большевизма считали преступниками или безумцами. Впрочем, я не могу осуждать это слишком строго, так как еще недавно сам разделял эти взгляды и, может быть, еще и сегодня был бы так же слеп, если бы не прошел здесь великой школы русского коммунизма»[7].

В Россию Садуль попал накануне Октября. Абсолютно не зная русского языка, он тем не менее сумел очень четко уловить общую атмосферу происходящих событий. Выполняя конфиденциальную просьбу А. Тома регулярно направлять доверительную информацию о политических событиях в России для руководства французских социалистов, Садуль 2 (15) октября направляет в адрес Тома свое первое послание. Ему есть о чем писать. Он находится в центре политической жизни Петрограда; имея доступ в. Смольный, присутствует на заседаниях II съезда Советов, знакомится с лидерами большевистской партии — Лениным, Троцким, Каменевым, Коллонтай, Луначарским и многими другими; встречается с Г. В. Плехановым, лидерами меньшевиков и левых эсеров — круг его встреч и знакомств необычайно широк и разнообразен. Все увиденное и услышанное ложится на бумагу.

В своих почти ежедневных записях Садуль рассматривает революционные события в России сквозь призму интересов Франции, Антанты. В одном из писем он признавался: «Никогда у меня не было иной цели, кроме как служить интересам Франции, не нанося в то же время ущерба русской демократии»[8]. По-видимому, вполне можно согласиться с мнением М. Н. Покровского, который считал, что Садуль в своих письмах «совершенно искренне старался просветить свое французское начальство по части действительного положения дел в России, чтобы оно могло вести свою оборонческую политику, опираясь не на иллюзии, а на действительное соотношение сил и вещей в России»[9].

Честно пытаясь разобраться в происходящих событиях, Садуль постепенно проникался идеями большевиков, начинал по-иному смотреть на их революционную деятельность. В биографических справках о Ж. Садуле, изданных в нашей стране, отмечается, что он перешел на позиции коммунизма под влиянием встреч и бесед с В. И. Лениным [10]. Безусловно, влияние Ленина на политические взгляды Садуля было огромным. Однако, следуя за историческими фактами, правильнее было бы говорить о влиянии не только Ленина, но и Троцкого, может быть, даже Троцкого — в большей степени! В первые месяцы знакомства (Садуль познакомился с Л. Д. Троцким и В. И. Лениным 26 октября (8 ноября) 1917 г.) Ленин относился к Садулю весьма сдержанно. В последнем письме из Петрограда перед приездом в Москву Садуль признавался, что «холоднее, если не сказать враждебнее, всех остальных» большевистских лидеров к его действиям относился Ленин. Зато с Троцким, возглавлявшим в первом Советском правительстве Народный комиссариат по иностранным делам, у Садуля с первых же дней сложились теплые, дружеские отношения. Французский информатор не только многократно интервьюировал «безжалостного диктатора, властелина всея Руси» (шутливое определение самого Садуля), но и запросто бывал у него дома, был знаком с женой и детьми Троцкого. Лев Давидович прекрасно владел французским языком. Это способствовало их частым и продолжительным беседам на всевозможные политические темы.

Однако сильнее личных встреч и бесед на Садуля повлияла сама революция. Он сумел увидеть «наряду с неизбежной разрушительной и насильственной ломкой старого режима… достойные восхищения созидательные усилия правительства рабочих и крестьян России, все возрастающее доверие народных масс к Советской власти — несомненное свидетельство консолидации сил Русской Революции»[11]. Несколько месяцев понадобилось французскому атташе, чтобы понять, что готовившаяся интервенция союзных войск в Россию — это не помощь ей в борьбе с Германией, как он убеждал себя и советское руководство в начале 1918 г., а борьба прежде всего с революцией. В письме к А. Тома от 27 июля 1918 г. Садуль признался: «Я слишком долго закрывал глаза на то, что очевидно. Против революции, и только против нее союзники направляли все свои удары в течение 9 месяцев».

Результат такого «прозрения» был весьма эффективен: в октябре 1918 г. Садуль вступил во Французскую группу РКП(б), организованную в Москве в конце августа этого же года. Инициатором создания и душой группы была Жанна Лябурб.

Став членом Французской коммунистической группы, Садуль выступал в печати, писал листовки, брошюры, обращения к французским солдатам. Объясняя истинные цели интервентов в России, излагал в доступной для понимания простых людей форме задачи и цели русской революции. Лейтмотивом всех его выступлений были слова «ни одного шага по русской земле, против русского народа! Ни одного выстрела против Революции!»