Записки о большевистской революции - [115]

Свергнуть нас союзникам не удалось, но своими бездумными действиями они бесконечно затягивали гражданскую войну и тем самым в значительной степени способствовали все большей дезорганизации транспорта, углублению продовольственного кризиса, анархии. Огромные усилия, которые правительство вынуждено было предпринимать сразу по всем направлениям против тех, кого вы поддерживали и кто без вашей поддержки не посмел бы начать борьбу или, став жертвой собственной слабости, был бы быстро разбит, истощили силы власти Советов, то есть в конечном итоге всей России.

Из страха перед большевизмом и ненависти к нему союзники таким же образом поддерживали промышленников, банкиров и чиновников, занимавшихся саботажем. В экономической области вы добились не большего, чем в области политической, и, подстрекая и подталкивая к проискам, которые лишь усугубляли общую дезорганизацию, вы и здесь действовали во вред всей нации и самим себе.

Верные своей тактике, союзники, поддерживая всех наших внутренних противников, высокомерно отказывались от самого простого сотрудничества с нами — в борьбе против внешних противников, против Центральных империй, на руку которым они в результате так хорошо и сыграли.

Дважды казалось, что, почувствовав надежность правительства Советов и осознав, наконец, необходимость сотрудничать хотя бы на пользу в исключительно сложных условиях начатой нами военной реорганизации, союзники намерены были проводить более лояльную и более реалистичную политику. В конце февраля, накануне подписания Брестского договора, когда возникла угроза прорыва немцев на Петроград, французская миссия, казалось, была готова по вашей инициативе предоставить в распоряжение Троцкого офицеров и солдат для уничтожения железных и прочих дорог, для создания и руководства отрядами обороны столицы. Но это запоздалое предложение о договоренности было, конечно, чистым притворством. В распоряжение наших военных поступила единственная группа, состоявшая из пары офицеров и нескольких инженеров. Чем могла быть нам полезной столь мизерная помощь, каким образом, по мнению вашего начальства, то есть знающих профессионалов, мы бы смогли такими силами остановить продвижение противника?

В конце марта месяца, после ратификации договора, воспринятой всеми с большой болью в сердце и с тайным желанием разорвать эту позорную бумажку, как только у нас накопится хоть немного сил, когда назначенный руководителем Комиссариата по военным делам Троцкий со свойственной ему энергией принялся за реорганизацию армии, он вновь по вашему же предложению обратился к союзникам.

Была достигнута договоренность о том, что первая группа из 40 французских офицеров немедленно включится в сотрудничество для достижения этой цели, что затем их поддержит более значительная группа специалистов. На деле же Троцкий увидел лишь троих или четверых ваших товарищей. Несмотря на напоминания, остальные люди, на которых был официальный запрос и которые были официально же обещаны, так в комиссариате и не появились. А с первых дней апреля те немногие французские офицеры, которые были предоставлены в наше распоряжение, совершенно потеряли интерес к порученному им делу. Такая выдающаяся недобросовестность объяснялась, вероятно, приказами, поступившими из Вологды, где после добровольного изгнания в Финляндию обосновался г-н Нуланс.

Точно так же после возвращения г-на Нуланса большая американская техническая миссия, предоставленная нам для реорганизации железных дорог, уже находившаяся на пути в Москву, вдруг остановилась, потом вернулась во Владивосток, и больше мы о ней никогда не слышали.

В тот же период Робинс, Локкарт и вы лично указали нам, что для скорейшего обеспечения победы Антанта неизбежно должна возродить Восточный фронт. Мы согласились обсудить с союзниками условия проведения военной интервенции на нашей территории, оставив, однако, за собой право на более позднее окончательное согласие на столь опасный проект, который в любом случае должен был быть осуществлен только после заключения с нами полного договора. Между народными комиссарами и Англией были начаты переговоры о принципиальных условиях, предложенных Советами всем союзникам. Переговоры эти вполне могли завершиться успешно, если бы не печально знаменитое интервью г-на Нуланса, который, оправдывая японский десант и давая понять, что в ближайшее время возможна более крупная интервенция, не сказал при этом ни одного сочувственного или уважительного слова о нашем правительстве. Всем стало абсолютно ясно, что Антанта не намеревалась всерьез осуществлять соглашение, а хотела одного — выиграть время. Впечатление это подтвердилось, когда на требование отозвать своего посла французское министерство ответило высокомерным молчанием.

И все же, после стольких разочарований, мы не прекращали проявлять нашу добрую волю. Мы согласились на то, чтобы вы эвакуировали значительную часть ваших военных запасов, складированных в Архангельске. Мы закрывали глаза на ваши военные приготовления, направленные на организацию обороны портов на Белом море. Когда местные советские комитеты сообщили о своей тревоге и запросили инструкций у Москвы, Совнарком рекомендовал сотрудничать с союзниками. Как вы знаете, мы изменили наше отношение, только когда убедились, что подобное обустройство Мурманска и Архангельска было направлено не только против финнов и немцев, что вы стремились сосредоточить в этом подконтрольном вам регионе, пользуясь нашим наивным благодушием, русские контрреволюционные элементы, которые, естественно, были полны решимости не защищать, а свергнуть власть Советов.