Записки наемника - [8]

Нет. Ему надо заполнить шестую тетрадку запутанными до неузнаваемости стенографическими закорючками. Бумаге поведает он свою печаль.

Отправившись на поиски Алексея, Юрий понимал, что друг, старший товарищ, учитель, наконец, непременно поможет ему.

Попасть из суверенной Беларуси в Москву – не проблема. Достаточно купить в Минске билет на поезд. Правда, на вокзале к Юрию присоединился человек, хромой валютчик, когда-то хорошо знавший Алексея, и заверивший, что наверняка укажет Язубцу то место, где живет их бывший знакомый.

В поезде на купейном столике сразу возникла бутылка «Белой Руси». Парень оказался словоохотливым, может, даже излишне. Юрий быстро нашел с ним общий язык.

– Смотрю, рожа знакомая, – кисло улыбаясь, говорил Юрий. Он надеялся, что случайный попутчик отвлечет его от тягостных воспоминаний. Фамилия бывшего сослуживца была Максимов. Неизвестно, да и не важно, кто он был по национальности, но он стал горячо доказывать необходимость суверенитета для Беларуси, важность сохранения белорусского языка и культуры. Однако из разговора был виден собственный интерес Максимова. Он по-крупному играл на разнице между российскими и белорусскими рублями. Слушая «трындежь» валютчика, Юрий смотрел в окно, где плыли уже убранные поля, мелькали разноцветными пятнами осенние леса.

– Ты знаешь, – говорил Максимов, – я ведь в курсе, – валютчик явно намекал на большую осведомленность, чем мог предположить Язубец.

– Так вот, мне кажется, – Максимов потряс пустой бутылкой над стаканом, – Алексей никогда не сможет привыкнуть. Он никогда не забудет…

Юрий смотрел на бутылку, потом выразительно взглянул на Максимова и процедил сквозь зубы:

– А ты уже все позабыл, приятель?! Язубец знал, что если не осадить попутчика, тот испортит вечер с нудными приставаниями. Сделать это было просто – Максимов в первое же задание непростительно глупо напоролся на «итальянку». Мина отбила ему обе пятки, сделала его калекой, но этим сохранила ему душу. Максимов так и не увидел, как убивают, не убивал сам, ему просто нечего забывать, он просто в плену своего физического изъяна.

Максимов намек понял, обиделся, и на этом разговор окончился. Поскольку глазеть в окно было бессмысленным занятием, (там была сплошная чернота, изредка пересекаемая, словно трассерами, огнями электричества), Юрий взметнул тело на верхнюю полку и уткнулся в подушку, пытаясь уснуть, чтобы хоть как-то наверстать все те часы, которые недоспал в последней экспедиции. Перестук вагонных колес больше не нарушал его покоя. Сосед тоже.

Максимов зашелестел газетами, принялся читать. А Язубец вновь увидал изможденное лицо Алексея, застывшие лопасти вертолета, услыхал разрывы выстрелов и – пульсирующими точками летели над ними трассирующие пули.

Чтобы избавиться от этого кошмара, Язубец открыл глаза. В окне проползала какая-то станция. Бегали возле вагонов люди, вдалеке раскрывалась панорама громадного промышленного предприятия, освещенного электрическими огнями.

– Откуда вы знаете Алексея? – вновь спросил сосед, увидав, что Язубец не спит.

– Мы с ним вместе служили, – пришлось признаться Юрию.

– Как так? – удивился Максимов. – Ведь и я с ним служил. Вы что, срочную были с ним?

Язубец не ответил, а вновь уткнулся в подушку. Если начнешь отвечать на вопросы, придется лгать больше и больше. Лучше молчать.

Действительно, получалось так, что Алексей попадал в отборочные группы как призывник. Уже там он отбирал тех, кто был ему нужен. Потом он пропадал, возвращался назад уже спортивным инструктором, и так никто и не узнал, каким образом он работает. Мало того, во время учебы Алексей умудрялся ходить на задания. Уж сколько наград имел Алексей, знал разве что он один, Язубец. Странно, что Алексея ни разу серьезно не ранили, хотя его трижды брали в плен и трижды он умудрялся бежать. Алексей – это уникальный специалист. Лучшего диверсанта Юрий не знал, и, возможно, не узнает. Так зачем же он к нему едет? Что он хочет от него услышать?

Язубец после необычайно тяжелого последнего задания в Югославии, где пришлось работать со славянами, надеялся, что Алексей научит его, если можно только научить взрослого мужчину, как ему изменить жизнь. Возможно, Юрию просто хотелось увидеть его спокойные, широко поставленные глаза, услышать уверенный, немного хрипловатый голос, посмотреть на то, как живет человек, бросивший Службу, бросивший то, ради чего он родился. Язубец чувствовал, что он не скажет ему ничего сногсшибательного, ведь Алексей не умел говорить. Юрию просто хотелось увидеть его, почувствовать себя на какое-то мгновение защищенным, забыть обо всем, что он пережил за последние месяцы. Ему не хотелось возвращаться в Беларусь, где уже никого не было из родных, да и вообще не хотелось никого ни видеть, ни слышать, кроме Алексея. И поэтому, когда в последних днях отпуска Юрию пришла в голову эта мысль, он бросился на поиски своего командира, майора в отставке Алексея Иванова.

Может ему сразу повезло, что он повстречал Максимова. Но когда поезд ранним утром приехал в Москву и они бросились в метро, чтобы успеть на другой вокзал к электричке и оказалось, что электричка будет только через 40 минут, и когда Максимов с какой-то тоской в глазах купил у торгующих старушек бутылку водки, Язубец понял, что у него будут проблемы. Пить он отказался, а Максимов нашел себе собутыльника и через полчаса был уже навеселе. В электричке он достал новую бутылку и горячие сосиски в булочках, до отвращения напоминавшие человеческие пальцы. Юрию пришлось выпить. Неудобно было просто есть. Потом Максимов мирно уснул, что заставляло Юрия беспокоиться – не прозевать бы необходимую остановку. Но Максимов проснулся в тот самый момент, когда была объявлена нужная станция.