Записки майора Томпсона - [58]

* * *

О! Если бы жизнь пришла мне на помощь! Как часто в период нашей драмы я надеялся, что она выручит меня. Все бесхарактерные люди мечтают, не признаваясь себе в этом, о развязке, которой они сами не могут добиться. Мне так часто говорили: «Пусть все идет как идет. Именно события и делают жизнь!» Это, конечно, верно, но из этого следует, что, когда нет событий, нет и самой жизни. Я не говорю о тех страшных несчастьях, которые так часто случаются в пьесах или о которых пишут в газетах, — таких, как инфаркт миокарда или авиационная катастрофа, но ведь Тереза могла бы просто влюбиться… Или сойти с ума… Сколько раз я слышал, как она говорила: «Я совершенно больна, еще немного — и я сойду с ума!» Но нет, не сошла. Ничего с ней не случилось. Только в театрах происходят подобные вещи, называющиеся «неожиданной развязкой», которая приближает финал: самоубийство, грудная жаба, внезапный уход жены, которая все поняла и не захотела мешать. Ничего такого в обычной жизни не происходит, она идет, преодолевая все препятствия. Непредвиденный случай не явится на помощь. Особенно когда на него надеешься. Если вдруг умирает женщина сорока лет (хотя — как желал того один американец — одну сорокалетнюю жену было бы неплохо разменять на две по двадцать), то всегда оказывается, что это именно та, которую обожал муж. У добропорядочных мещан смерть избирает свои жертвы — во всяком случае в том возрасте, когда еще возможны драмы, — только в счастливых семьях. В доказательство можно привести совершенно идентичные комментарии: «Они никогда не расставались… Их всегда видели только вместе». Что же касается несчастливых семей — пусть они не слишком рассчитывают, что судьба поможет разрубить сложный узел их отношений. Авиационная катастрофа, обрыв каната на подвесной дороге, болезнь со смертельным исходом, задний ход, который дал муж, сидя за рулем в своем гараже и который стоил жизни его супруге, кровоизлияние в ванне[178] — вот возможные варианты, которые сам черт рождает порой в голове истерзавшегося супруга, но на деле реализует их только режиссер.

Еще правило. Жизнь никогда не приходит на помощь, когда от нее чего-нибудь ждешь. Несмотря на страшные нервные припадки, несмотря на хроническое состояние истерики и неумолкающие крики: «Мне так плохо, я вот-вот сойду с ума… Я чувствую, что скоро умру…» и неизбежную завершающую фразу: «Впрочем, так будет лучше для всех, я освобожу вас от себя», здоровью Терезы можно было бы только позавидовать.

И еще одно. Женщина никогда не сойдет с ума — во всяком случае не потеряет рассудок настолько, что ее поместят в психиатрическую лечебницу, — если она постоянно твердит: «Я вот-вот сойду с ума». Я слышал эту фразу в течение многих месяцев, но за все это время Тереза даже ни разу не обратилась к психиатру. Впрочем, люди, которые вечно плачутся на свое плохое здоровье, переживают других. От отчаяния умирают лишь в пьесах.

Итак, оставалось надеяться только на самого себя. Обычно решительный шаг делаешь после встречи с каким-нибудь приятелем, которому расскажешь о своих делах, и тот советует: «Лучше вскрыть нарыв сразу. Вы пятитесь лишь для того, чтобы лучше прыгнуть… Но к чему это приведет? Вы же не собираетесь поджаривать свою супругу на медленном огне?.. Так вот, лучше сказать ей обо всем прямо! Только не надо действовать сгоряча».

И вот, вооружившись огромным ножом мясника, вы начинаете резать, кромсать, вы пытаетесь отрубить огромный кусок своего прошлого, которое ваша жена считает безупречным, но которое в действительности все поросло ложью. Все рушится: прошлое, настоящее, будущее. Крики, рыдания, угрозы. Но вдруг… кто это? Ваш ребенок, проснувшийся, как по мановению волшебной палочки, входит в комнату в ночной рубашонке для того, чтобы напомнить вам, что у вас есть дети. Я таю… Вы таете… Мы таем… Все придется начинать сначала.

Момент был выбран неудачно.

В этом еще одно из коренных различий между вымыслом и действительностью. На сцене или на экране момент, выбранный мужем или женой для решительного объяснения, оказывается всегда весьма удачным. Вероятно, потому он и называется «психологическим моментом». В жизни эти объяснения происходят «всегда в неподходящие моменты». Доказательством этому служит хотя бы то, что в течение года я по крайней мере раз двенадцать пытался заговорить с Терезой, и всякий раз она обрывала меня:

— Неужели ты не мог найти более подходящего момента, чтобы выложить это! Как ты всегда умеешь все испортить!..

Если это случалось не «за неделю до годовщины нашей свадьбы», то обязательно «перед самыми каникулами!» пли «как это кстати — как раз перед началом учебного года!», или же: «И ты мне это говоришь за две недели до рождества! Уж скажи прямо, что ты не хочешь провести новогодний праздник с твоими детьми…» (обратите внимание на употребление слова «твои», которое в зависимости от обстоятельств может превратиться в «мои» или «наши»). К этому еще добавляются кануны всех семейных сборищ, дни первого причастия, экзамены, весь ненавистный месяц май, с его «днями матерей» и «днями отцов», со всей нескончаемой праздничной суетой, когда заговорить бывает просто невозможно.