Записки литературного негра - [5]
Из этого эпизода читателю станет ясно, почему образы героев "романов с продолжением" так часто оказываются ходульными, примитивными, плохо прописанными. Лично я элементарно избегаю конкретизировать главных героев, опасаясь нарываться на несовпадения с тем, что было написано до меня. Казалось бы, почему бы не ознакомиться с тем, что было написано до меня, после чего держаться проложенного русла? Но ведь вся фишка в том, что до меня майора Пронюшкина описывали разные авторы, и каждый гнул в свою сторону. Спрашивается, на что - на кого - ориентироваться? У одного наш общий Пронюшкин получился решительным, у другого - чувствительным, у третьего - интеллигентным, у четвёртого - приблатнённым, у пятого - навязчивым остряком… Короче, мифологический "герой с тысячью лиц". Многоликий и - безликий. Не знаю, как для кого, а для меня майор Пронюшкин с его домочадцами и сослуживцами - что-то вроде тяжёлой мебели, которую надо поскорее сдвинуть в сторону, чтобы освободить в комнате место для танцев.
В то время как танцоры - те персонажи, которые появляются только в данном конкретном романе. Преступники и их жертвы. Те, что возникают из небытия и вновь там исчезают, позволив писателю проследить за своими негладкими индивидуальными жизнями. В сущности, именно работа над образами таких героев ближе всего подходит к написанию нормального, а не литнегритянского, романа. Я тщательно описываю их внешность, со всеми морщинками, родимыми пятнами и производимым на посторонних впечатлением. Я порой даю им имена - когда понимаю, что имя, данное автором синопсиса, не подходит. Я испытываю удовольствие, проникая в их мечты, сны и страхи, я наделяю их причудливыми биографиями и сумасшедше-правдоподобными друзьями и родственниками, которых и в синопсисе-то не значилось, но вот откуда-то они взялись у меня, и значит - они есть…
Этим второстепенным, но ярким персонажам я благодарна за то, что они делают для меня не бессмысленным написание заказных романов. Так или иначе, наплевать на майора Пронюшкина! Пусть он присутствует сугубо потому, что необходим Писателю, главному редактору, массовому читателю… Моя цель - рассказать занимательную историю, которая останется занимательной даже для тех, кто в жизни не слыхал о майоре Пронюшкине. А чтобы увлечь других, эта история должна в первую очередь увлечь меня. А меня увлекают главным образом те истории, в которых действуют не големы, слепленные из глины газетно-массовых представлений, а - люди.
Ведь написание заказных романов, как и вообще писательство - это в значительной степени игра. И хотя в играх литературных негров преобладает подневольный компонент, но есть и вольный. Без него никто, ни за какие деньги, не согласился бы на эту работу. Потому что человек пишущий обязан получать от своей работы, помимо денег, нематериальное вознаграждение: чувство творца миров, чувство, что то, что он сделал, "хорошо весьма" - или, по крайней мере, вполне достойно. Тот, кто изначально отказывает себе в этом чувстве, настраиваясь на голую халтуру, быстро иссякнет или совсем ничего не сможет написать.
Oпубликовано: 09.09.06
4. СИНОПСИС, ЧТОБ ЕМУ!
После длительного перерыва возобновляю отчёт о суровых литнегритянских буднях.
Если верить Советскому энциклопедическому словарю, греческое слово "synopsis" (с ударением, кстати, на первом слоге) означает "обозрение". Обозревались в давние времена, из которых оно начало свой путь, как правило, битвы, государственные перевороты и прочие события важные, примечательные… короче, исторические. То есть - реальные. Много веков спустя это словцо стало обозначать изложение событий вымышленных - происходящих в романе, кратким содержанием которого автор желает поделиться с редактором, литературным агентом или другим заинтересованным лицом. События, подчёркиваем, вымышленные, однако - приобретшие по крайней мере ту мнимую, но оснащённую живой плотью характеров и деталей несомненность, которой надлежит удерживать читательское внимание на протяжении тринадцати или более авторских листов.
Профессия литературного негра заставила слово "синопсис" приобрести новый, непредвиденный смысл. Для нас синопсис - это такая цидулька, которая описывает события вероятностные, призрачно-летучие. Которые могут обрести своё отражение в будущем романе, а могут и не обрести. Поскольку любой коллега-литнегр, осиливший по крайней мере два заказных романа, согласится с товарищем Лениным - и со мной: синопсис - как марксизм - не догма, а руководство к действию.
Почему так?
Если бы я дотошно следовала всему, что там понаписано в синопсисе, это не понравилось бы издательству. Возможно, когда-то мой Писатель, отражая в синопсисах свой богатый милицейский опыт, делал это связно, логично и увлекательно, озаряя литнегров пламенным творческим энтузиазмом; ведь первые его (хотя уже и тогда не его) произведения неплохо оценила критика! Всё может быть… Я этого золотого века не застала. Мне достался век суконный - если учесть, каким языком излагаются данные; или даже липовый - исходя из того, насколько неправдоподобными, натужными и бредовыми представляются события очередного детектива из серии о майоре Пронюшкине. Ну ладно, к оригинальности сюжетов как таковых я не придираюсь: много ли их вообще в мировой литературе, сюжетов-то? А что касается детективных произведений, круг и подавно сужается… Но, казалось бы, располагая тривиальным, но крепким сюжетом, можно довести его до совершенства? Увязать все концы с концами, расставить в правильном порядке персонажей, выверить даты… Так нет! То и дело на глазах рассыпается версия происшествия: автор синопсиса пытается нам доказать, что матёрый рецидивист Беня Мокренький совершил убийство инженера Оглоблина тогда-то и там-то, зато десятью абзацами позже заявляет, что пресловутого Беню как раз в это время вызывали на Лубянку. Эти ляпы повторяются с досадной периодичностью, что навевает подозрение: если Писатель в бытность свою милиционером так же относился к алиби обвиняемых, сколько народу он безвинно отправил в тюрьму?
Рассказ написан для конкурса психологической прозы «Бес сознательного-4» и занял на нём призовое место. Тема была заявлена как вражда между двумя колдунами, затрагивающая их потомков…
Слегка сюрной и довольно-таки юмористический ранний опыт, вдохновлённый художником, который чувствовал ужас мира, как никто другой.
Рекламный агент приезжает в постсоциалистическую Польшу из Америки, чтобы вступить во владение замком предков. А какие замки обходятся без призраков? И неясно, кто страшнее — прошлые или сегодняшние…
Главный герой — начинающий писатель, угодив в аспирантуру, окунается в сатирически-абсурдную атмосферу современной университетской лаборатории. Роман поднимает актуальную тему имитации науки, обнажает неприглядную правду о жизни молодых ученых и крушении их высоких стремлений. Они вынуждены либо приспосабливаться, либо бороться с тоталитарной системой, меняющей на ходу правила игры. Их мятеж заведомо обречен. Однако эта битва — лишь тень вечного Армагеддона, в котором добро не может не победить.
Своими предшественниками Евгений Никитин считает Довлатова, Чапека, Аверченко. По его словам, он не претендует на великую прозу, а хочет радовать людей. «Русский Гулливер» обозначил его текст как «антироман», поскольку, на наш взгляд, общность интонации, героев, последовательная смена экспозиций, ироничских и трагических сцен, превращает книгу из сборника рассказов в нечто большее. Книга читается легко, но заставляет читателя улыбнуться и задуматься, что по нынешним временам уже немало. Книга оформлена рисунками московского поэта и художника Александра Рытова. В книге присутствует нецензурная брань!
Знаете ли вы, как звучат мелодии бакинского двора? А где находится край света? Верите ли в Деда Мороза? Не пытались ли войти дважды в одну реку? Ну, признайтесь же: писали письма кумирам? Если это и многое другое вам интересно, книга современной писательницы Ольги Меклер не оставит вас равнодушными. Автор более двадцати лет живет в Израиле, но попрежнему считает, что выразительнее, чем русский язык, человечество ничего так и не создало, поэтому пишет исключительно на нем. Галерея образов и ситуаций, с которыми читателю предстоит познакомиться, создана на основе реальных жизненных историй, поэтому вы будете искренне смеяться и грустить вместе с героями, наверняка узнаете в ком-то из них своих знакомых, а отложив книгу, задумаетесь о жизненных ценностях, душевных качествах, об ответственности за свои поступки.
Александр Телищев-Ферье – молодой французский археолог – посвящает свою жизнь поиску древнего шумерского города Меде, разрушенного наводнением примерно в IV тысячелетии до н. э. Одновременно с раскопками герой пишет книгу по мотивам расшифрованной им рукописи. Два действия разворачиваются параллельно: в Багдаде 2002–2003 гг., незадолго до вторжения войск НАТО, и во времена Шумерской цивилизации. Два мира существуют как будто в зеркальном отражении, в каждом – своя история, в которой переплетаются любовь, дружба, преданность и жажда наживы, ложь, отчаяние.
Книгу, которую вы держите в руках, вполне можно отнести ко многим жанрам. Это и мемуары, причем достаточно редкая их разновидность – с окраины советской страны 70-х годов XX столетия, из столицы Таджикской ССР. С другой стороны, это пронзительные и изящные рассказы о животных – обитателях душанбинского зоопарка, их нравах и судьбах. С третьей – раздумья русского интеллигента, полные трепетного отношения к окружающему нас миру. И наконец – это просто очень интересное и увлекательное чтение, от которого не смогут оторваться ни взрослые, ни дети.
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.