Записки каннибала - [9]

— Больше ты туда не пойдешь! — заорала Бренда, как только мы приехали домой.

— Но почему?

— Ты записался на эти курсы, только для того, чтобы общаться со своими русскими сучками!

Она так и сказала «Russian bitches».

Спорить с ней было страшно. Когда Бренда визжала, то её лицо багровело, тонкие губы искривлялись и начинали походить на гадюк, а меж ними, как у пираньи, торчали мерзкие, мелкие зубки.

Мне же скандалы мне были совершенно не нужны, и поначалу я просто пытался отшучиваться, но к несчастью Бренда была начисто лишена чувства юмора. То есть, пошутить с ней все-таки было можно, но сначала нужно было об этом предупредить. В крайнем случае, поцокать языком или состроить глупую рожицу, чтобы хоть как-то подготовить её мозг к последующей остроумной шутке.

Район Чикаго котором мы жили, назывался Гайд Парк (Hyde Park), там находился университет, в котором и училась моя вторая половина. Большинство населения в этом районе составляли чернокожие.

Я устроился массажистом в парикмахерскую недалеко от дома, и стал единственным работающим там белым человеком. Хозяин салона Стивен, обещал платить мне 50 % от каждого массажа. Он был хороший парень и хороший парикмахер, но никакой не бизнесмен. Стивен постоянно сам кого-то стриг, а я сидел в небольшом массажном кабинете довольно далеко от входа в салон. Никто из посетителей даже и не догадывался, что в салоне есть массажист. В результате за первые две недели моей работы моя зарплата составила всего 120 долларов.

— Стивен, — просил я, — повесь, пожалуйста, объявление, что в твоем салоне можно сделать массаж. А то ведь никто об этом и не знает.

— Да-да-да, — отвечал он, продолжая стричь посетителя, — я обязательно завтра это сделаю!

И не делал ни хрена.

Отсидев еще неделю без работы, я решил увольняться.

Но Стивен очень хотел, чтоб у него работал хотя бы один белый и предложил мне $1200 в месяц просто за то, что я буду приходить на работу.

Каждый день в 10 часов я заходил в салон, здоровался с сотрудниками и проходил в массажный кабинет. Там, как церковная мышь, высиживал 7 часов, перелистывая журналы, а потом вежливо прощался со всеми и уходил. Клиенты приходили ко мне были крайне редко.

Когда после такой работы возвращался домой, то Бренда, как правило, уже меня поджидала для «серьезного разговора»

— Сядь, — говорила она, — нам нужно поговорить.

И сама при этом делала очень серьёзное лицо.

— Понимаешь, — начинала она, — я искала человека, который поддерживал бы меня эмоционально. Но ты меня не поддерживаешь!

— Хорошо, дорогая, я готов тебя поддержать.

— Но у тебя ведь нет чувства ответственности!

— Ну, подскажи, как мне воспитать это чувство?

— Ты должен сам найти ответ на этот вопрос!

Ответа я не находил.

— Я собираюсь серьёзно сконцентрироваться на воспитании моей дочери.

— Это правильное решение, дорогая.

— Но для этого мне нужно много сил!

— Как я могу тебе в этом помочь?

— Но у тебя нет чувства ответственности!

Такой разговор мог продолжаться часами… А ведь куда приятней вместо всех этих фраз на голодный желудок, было бы услышать всего несколько простых слов: «Пришёл? Ну, садись за стол, ведь ты, наверное, проголодался?»

Кстати, питались мы откровенным дерьмом. Сам я готовить не умею, а Бренда ничего не умела вообще. На завтрак я ел хлопья с молоком, на обед хлеб с желе и арахисовым маслом, а на ужин TV-Dinner. Этот TV-Dinner, стоивший 99 центов, являл собой редкостную дрянь, которая после разогрева в микроволновке начинала пахнуть клеем.

По воскресеньям и по праздникам мы всей семьей ходили в Макдональдс, который находился прямо под нашим домом, но однажды Бренда учинила мне скандал прямо там. Взяв кока-колу и гамбургер, я сел за стол, но не строго напротив неё, а чуть-чуть наискосок.

— Ааа! — завопила Бренда и запустила в меня бумажным стаканчиком, — ты делаешь вид, что пришел не со мной? Ты как бы сам по себе? Тебе стыдно, что мы муж и жена?

К счастью люди за соседними столиками на нас начали косо подглядывать, и Бренда сделала вид, что успокоилась.

Как-то раз по дороге с работы я встретил Алика, с которым познакомился курсах английского. Алик — еврей, приехавший в Америку из Самарканда вместе со своей женой — узбечкой. Я чувствовал необходимость поделиться с кем-то проблемами и поэтому пожаловался Алику на своё бытие.

— Дружище, а приходи к нам в гости в воскресенье, — выслушав меня, сказал Алик, — моя жена приготовит настоящий узбекский плов. Хоть поешь нормальной пищи.

Я обещал, что приду. Но как только я заикнулся Бренде, что в воскресенье собираюсь пойти в Алику, так мои мозги были выполосканы вдоль и поперек.

Но для начала она просто открыла рот и долго трясла головой.

— Да ты с ума сошёл! — заорала она, наконец, — разве ты не знаешь, что воскресенье принадлежит семье и только семье? Да как такое могло прийти в голову?

— Хорошо, — согласился я, — я сейчас ему позвоню и скажу, что не приду.

Я подошел к телефону и набрал номер Алика.

— Извини, брателло, — сказал я, — пуще прежнего старуха браниться, не пускает меня к тебе на плов.

— Да, нелегко тебе, — посочувствовал Алик, — ну ты уж держись, старик.