Записки Ивана Степановича Жиркевича, 1789–1848 - [126]

– Помещика Кроткова, ваше императорское величество.

– Славная и роскошная. Мне тебя жаль, Жиркевич! Ты соскучишься в Витебске.

– Отчего? – сказал В. Ф. Адлерберг, вмешавшись в разговор. – Я знаю витебское общество: оно небольшое, но весьма согласное и приятное!

– Я не боюсь скуки, государь, – сказал я, в свою очередь, – я найду средство ее прогнать.

– Что же ты будешь делать?

– Более заниматься делом.

– С ума сойдешь! – возразил государь.

За обедом, как будто стараясь ободрить Аренда, который во время разъезда нашего был у жены моей с визитом и там говорил:

– Ну, не пройдет мне сегодня, что я похвалил заведения больницы, а он (его величество) был недоволен ими, – когда подали стерлядь, государь спросил у меня:

– Часто у тебя попадают такие уроды?

– Довольно часто, государь, это местный продукт.

– Вчера Миллер[492] потрошил ее, а Николай Федорович засучивает рукава и жалеет, что не ему, а другому пришлось делать операцию, – и милостиво взглянул на Аренда, который до этого времени сидел пригорюнившись, а тут тотчас повеселел.

Когда встали из-за стола и мы вышли уже в другой покой, государь приказал мне вернуться и, рассуждая о корабельных лесах, которые, по местным донесениям, показывались пришедшими в негодность, приказал принести один дубовый кряж и, указывая мне, сказал:

– Посмотри! Вот что доставил мне Лобанов и что они называют никуда негодным! Такого леса бездна валяется, чтобы он сгнил, или под рукой продается. Сегодня же напиши к князю Волконскому, что я видел этот кряж и чтобы он распорядился непременно разобрать и отобрать все подобное и, что окажется, чтобы доложил мне. Ну, ступай теперь с Богом!

Когда я выходил, граф Бенкендорф, остававшийся тут же, заметил мне:

– Вот вы думали, что совсем распрощались с удельными, а пришлось еще переписываться с князем Волконским! Губернский предводитель просил государя о бале, – продолжал граф, – но как мы через час уезжаем, то это решительно невозможно. Извините нас тоже и вы пред дворянством.

Потом, проходя приемный покой, где ожидал его Андрей Бестужев:

– Я не могу беспокоить государя насчет вашего желания представиться: он вас видел уже. Но если вы еще непременно этого желаете, то через час, когда государь будет уезжать, будьте здесь и, если я найду случай, я доложу.

В 6 часов в приемной комнате против дверей кабинета стояли: я, Андрей Бестужев и городской голова. Государь изволил выйти в фуражке на голове; взглянув на нас, повернулся назад в кабинет, и раздавшееся через минуту громкое «ура» возвестило, что экипаж тронулся с места и государь выехал.

Я полагаю, что и теперь появление Андрея Бестужева было для него неприятно, и он через задние покои и через крыльцо изволил пройти к своему экипажу.

Я отправился к Адлербергу спросить, не оставлено ли какого приказания. Он опять принял меня сухо и, помолчав немного, сказал:

– Государь вас переименовывает в генерал-майоры.

– Знаю это, – отвечал я.

– От кого? – спросил удивленно Адлерберг.

– От самого государя!

– Когда и как вам объявил он это?

Я объяснился.

– Государю угодно было, – сказал Адлерберг, – сегодня же отдать приказ об этом. Но как с переименованием в военный чин вас делают также военным губернатором в Витебске, на что надобно изготовить указ, то мы не успели этого здесь сделать, а на первом ночлеге все устроим. Прощайте. Желаю вам счастливо оставаться!..

Через три дня государь выехал из Пензы. Перед Чембарами по случаю опрокинутия экипажа переломил плечевую ключицу и в Чембарах провел несколько недель, 16 сентября возвратился в Санкт-Петербург, а 17 сентября (1836) состоялся обо мне высочайший приказ.

Я выехал из Симбирска 2 сентября. Все время, проведенное мною еще там, прошло в прощальных обедах и вечерах; так, я и мое семейство были на обеде, данном для меня губернским предводителем дворянства. При провозглашении тоста за мое здоровье он, встав с своего места и целуя меня в плечо, сказал:

– Господа! Я имею поручение графа Бенкендорфа по высочайшей воле передать вам, что бывший наш почтенный губернатор Иван Степанович о симбирском дворянстве отозвался с такой похвалой, что государю приятно это было слышать из уст его и что мы все обязаны ему особенной благодарностью, в чем и собственные чувства наши, кажется, нас удостоверяют!

Все присутствовавшие с заметным удовольствием приняли сей тост.

Часть XXVII***1836–1837

Выезд из Симбирска. – Отзыв императора Николая о генерал-губернаторе Дьякове и о Витебской губернии. – Встреча с генералом Мердером. – Первые сведения о Витебской губернии. – Приезд в Витебск. – Прием чиновников. – Осмотр общественных заведений. – Столкновение с инспектором врачебной управы. – Визит супруги генерал-губернатора. – Семейство Вейсс. – Характеристика лиц местного общества. – Приезд Дьякова. – Представление ему. – Высочайший приказ. – Письмо фон Дервиза. – Комендант Соболев. – Беседа с Дьяковым о губернии. – Дурное состояние почт. – Настроение умов в губернии. – Очерк, написанный Кульневым. – Отзыв предводителя дворянства о губернии. – Присоединение униат. – Письмо архиерея Смарагда.

Не знаю, достанет ли у меня сил и терпения описать те несправедливости и неприятности, которые я перенес и по сие время (1844) переношу здесь, в Витебске.