Записки империалиста - [177]

Выксунский купец А. Я. Бородачёв, видя такой поворот дел в делах железных, для него известных, сумел быстро добиться у владельца села Кулебаки, коллежского асессора Н. Г. Фёдорова жившего в Москве согласия на строительства металлургического завода. И в конце мая уже были заложены фундаменты будущих цехов и начали по округе бить шурфы и закладывать будущие шахты для добычи руды.

Тулу я покидал с реальным чувством удовлетворения. В Крымскую армию массово пошли винтовки, револьверы. И теперь к осени есть все шансы насытить гарнизон Севастополя и ударные части Крымской армии винтовками и ликвидировать преимущество противника. Теперь меня ждала Москва. Её дворянство, купечество и та его часть, которой я хотел предложить или навязать сделку. Получив от неё деньги, которые нужны будут как воздух после войны и начать врачевать, заживлять глубокую и незаживающую рану в истории, в душе и на теле русского народа.

Генерал-губернатор Москвы Арсений Андре́евич Закре́вский, Чурбан-паша, как называли его московские острословы, в течении часа сменил своё настроение с хорошего на плохое. И он начали нервничать и видя это его окружение притихло. Оно знало, что Арсений Андреевич, будучи в таком настроении, может наговорить грубостей и резкостей больше обычного. И устроить знатный разгон всего и вся.

Причина — этому как кому-то могло показаться была странной. Дождь, сильный дождь. Который прошёл с утра и наделал на почищенных по строжайшему приказу площадях и улицах первопрестольной бесчисленное количество ручьев, луж и больших луж. И даже огромных. Город раскис. Даже выметенные мостовые выглядели уже не так презентабельно. Но, это было полбеды. Москва после дождя ещё сильнее… запахла. А местами просто засмердела. Золотари несколько дней подряд работали не покладая рук, но, все нечистоты и отходы вывести не смогли. А иногда и вообще выливали, вываливали их просто подальше от центра в речки и саму Москву — реку. Ведь канализации у города Москвы не было. Поэтому персонам с особым нежным обаянием не стоило появляется в некоторых районов города, особенно там, где были кожевенные заводы и забивали скот. Тамошний дух мог довести их до лишения чувств.

А Москва ждала в этот день прибытие самого императора, Александра Второго. И тут природа поднесла такой сюрприз, который грозил превратиться в конфуз. Или даже более того. Московская публика газеты читала, слухи собирала и знала, что новый государь сын своего отца, и может даже внук деда. На расправу скор и суров. Но, был вроде как справедлив, за малые огрехи, не наказывал строго, давал возможность исправить. А вот за злонамеренные, несущее вред ему и России, был неумолим. Московское общество, впрочем, как и вся Россия несколько дней не могла поверить, что в Крыму были повешены десять человек, которые были до этого в немалых чинах, почете и уважении в обоих столицах. А, когда это всё-таки оказалось правдой, Москва затрепетала, кто от восторга, а, кто и от страха. «Вот он спаситель Отечества не только от врагов внешних, но и внутренних», — говорили многие салонах и при встречах личных и в публичных местах. «Да, верно, несомненно, именно так, господа! Да, здравствует, государь-император!», — говорили им ответ другие, но, у самих в душе уже шевелился страх. Они уже понимали, что теперь глава «Комиссии по преодолению злоупотреблений», развернётся во всю ширь. Он это мог сделать и явно хотел этого. Человеком широким, с размахом, он был и остался таковым, несмотря на своё возраст. Ведь главой комиссии, которая работала в Москве и губерниях, которые граничили с Московской, был… тот, кого именовали проконсулом Кавказа, Алексей Петрович Ермолов!!! Он уже отдал под суд десятки не малых чинов, от подполковников и выше, ещё десятки были арестованы и по их делам шло следствие. И теперь ему, император, казнью, окончательно развязывал руки. Показав пример, как надо действовать. А старого генерала и так уже называли московским Аракчеевым. А теперь он и вовсе станет князем-кесарем. Кто-то грядущие времена называл новой опричниной, кто-то диктатурой закона, справедливым воздаянием за деяния или просто справедливостью. Москва ждала своего императора. А хотела первой принять царя-победителя в свои объятия. И в силу географии и конечно истории могла на это рассчитывать. А тут этот дождь, который не только наделал делов на улицах и площадях, но, испортил вид украшенных домов. И преизрядно намочил публику. Но, дождь был летний, а, настроение у москвичей и тех, кто приехал с округи было всё равно более чем отличное. Ведь они могли в живую увидеть нового, молодого императора, уже овеянного славой военных побед над грозным противником, которой дотоле слыл непобедимым. И это им было приятно, и даже немного льстило.

В Москву я въезжал быстро и не тайно. Вторая столица всё-таки, да, и дел в ней было немало. Экономический, политический, культурный, духовный, исторический центр не только империи, а, России как таковой в целом. В прошлом, настоящем и будущем. Третий Рим. Где как не в Москве напитываться силой. Она Орду переборола, поляков обломала, сам Наполеон в ней пуп себе окончательно надорвал и для фюрера она стала локотком, который не укусишь.