Записки империалиста - [175]

Дмитрий Егорович понимал, что в Нижний Новгород, к Волге, главному речному пути России в ближайшие годы будет проложена железная дорога. И он к этому должен быть готов. И скупая акции у своих именитых компаньонов и других, помельче, готовился. Так же он видел, что будущее за заводами, фабриками, пароходами, паровозами, за промышленностью. Поэтому он не переставая заниматься винными откупами, полученные от них деньги начал вкладывать в промышленность, ну, и землю не забывал покупать при этом.

Его верные друзья, ум и опыт, вновь его не подвели. Действия нового императора доказывали ему это. Заказы на десятки миллионов рублей была размещены на всех крупных, средних и даже мелких промышленных предприятиях Европейской России. У Мальцева, Баташева, Нобеля, Берда, Мальцова, все, кто мог работать на войну получили заказы и подряды. То есть его конкуренты. И Бенардаки это знал. Всё знал и про всех.

Видя, как бросился развивать промышленность император Александр, как начали строить сотни вёрст железных дорог, сотни пароходов, паровых машин. Дмитрий Иванович понял, что после войны предстоит большая драка среди промышленников за размещение у себя государственных заказов на миллионы рублей и на долгие годы вперёд. Россия страна большая, богатая. Не Греция. А биться за деньги, успех Бенардаки умел и любил и в последние годы в этом никому не проигрывал. Поэтому он ещё в апреле объявил, что намерен делать не только пароходы, но, и паровозы, вагоны и конечно рельсы, строить железные дороги, а также новые заводы. Будущую железную дорогу Москва-Нижний Новгород он не намеревался никому отдавать, как и Волгу. Для этого он выделил миллион рублей серебром и его люди по всей России начали поиски заводов и фабрик, которые можно было уже купить, войти в долю, места, где выгодно построить новые и бросились искать людей масштаба Алексея Ивановича Узатиса, по сути создателя Сормовского завода и просто инженеров, механиков и мастеровых. Искали с целью найма вновь в Бельгии, так же Пруссии, Австрии, германских государствах. Дмитрий Иванович Бенардаки не привык быть на вторых ролях.

По моему указанию везде где создали пригодные для использования керосиновые лампы, их запатентовали. Чтоб можно было бить по рукам и рублём ушлаганов, которые обязательно захотят на лампах заработать денег, не тревожа себя мыслью, что это не их изобретение.

Крекинг, хотя он так еще не назывался тоже закрыли патентами. Над ним работали сразу три группы химиков в Нижнем Новгороде. Туда нефть удобно доставлять и районы где будут в основном в первое время расходится керосиновые лампы относительно рядом.

Первые лампы сразу с отражателями попали в цехах заводов где их и создали. В первую очередь туда где было особенно востребовано круглосуточное производство. Рост количества ламп в цехах, давал рост производительности. Ночная смена теперь позволяла делать сотни винтовок, десятки револьверов и много другого сверх того, что могли выпускать днём. И это касалось всей первоочередной продукции для войны. Добыча руды и угля тоже теперь стала вестись круглые сутки. Многие госучреждения перешли на режим работы круглосуточно или в две смены. Так, что Тула теперь застолбила за собой не только оружие, самовары и пряники, но, и керосиновую лампу.

Тут же в Туле делали, паровые машины, станки, промышленное оборудование и для шахт, различные изделия из металлов, пассажирские, грузопассажирские и грузовые дилижансы и повозки. Тысячи мастеровых, которые умели мало-мальски работать с деревом, металлами, были мобилизованы по соседним губерниям и в Москве и направлены на тульские заводы.

К ней от Тулы протянули уже почти восемьдесят верст конно-железной дороги, из столицы клали конку навстречу. Шоссе Тула — Москва делали двухполосным, полоса дороги была разделена для грузовых повозок и более быстрых, делали станции, съезды для проселочных дорог и карманы. На ней отрабатывали вариант будущих шоссе, которые должны были сетью в тысячи вёрст покрыть Россию. И участок Тула — Москва это начало будущих трасс «Дон» и «Крым». Сколько на этом нагрел руки Клейнмихель я узнаю позже, а так дал негласное распоряжение не сильно шерстить эту и другие стройки по его ведомству, а, там вращались десятки миллионов рублей. Ну, не сможет он пройти мимо их без внимания. Схема конечно наивная, но и Клейнмихель мнит себя ещё тем, которым можно «всё». Вот и ладушки.

Угольные шахты в Богородицком уезде князя Бобринского стали главным поставщиком угля в Тулу, её заводы поглощали его теперь сотнями пудов в день. Поэтому он за свои деньги проложил к реке Уперта конно-железную дорогу от самой большой шахты в деревне Малёвка, которая разрослась до посёлка, теперь в шахтах день и ночь работали сотни людей. И по Уперте шли лодки с углём до Упы и далее по ней уже до пристаней самой Тулы. Так, что в дураках остались его соседи помещики, которые посмеивались на его затеей с добычей угля. Кто был по деловитей и расторопней из них, увидев выгоду, сами начали у себя на своих землях искать уголь и залежи железной руды.

Слушая доклад обо всем уже сделано и делалось в Туле, исправляющего должность военного губернатора города Тулы и тульского гражданского губернатора, Пётра Михайловича Дарагана. У меня высветилось в голове понятие из будущего, «кластер». Тула становиться, точнее уже давно стала промышленным кластером! Ещё в прошлом веке, то есть восемнадцатом или даже в семнадцатом!