Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути - [336]
«11 нюня 1958 г. …Спешу поделиться с Вами одной серьёзной радостью, выпавшей на долю нашей семьи: Вера Николаевна получила от Пермского облсуда уведомление, что постановление Московской особой комиссии о ссылке её на 8 лет в лагеря Акмолинской области отменено, и дело производством прекращено. Таким образом, она во всех правах восстановлена, и всякая судимость с неё снята. Она уже получила двухмесячный оклад от учреждения, где она служила, и должна получить надбавку к пенсии. Итак, всё хорошо, что хорошо кончается. Но зачем она страдала и очень тяжело переживала целых 8 лет вынужденную и беззаконную ссылку? А ведь она несла очень тяжёлые испытания. Например, в Соликамске она прожила довольно долго в заключении в монастырской церкви, куда было набито столько заключённых, что не было места на полу, чтобы отдохнуть: приходилось стоять или на ногах, или на коленях. И это не один, два дня, а целые недели! Не хватало воздуха для дыхания, дышали воздухом из половых и других щелей. Для проверки их выгоняли на монастырский двор, где они должны были стоять на снегу (!) на коленях (!), пока продолжалась проверка. А перед ними ходила охрана с револьверами и грозным видом. Заключённые каждый раз ожидали расстрела тут же на месте. А чего стоил их перегон из Соликамска до Акмолинских лагерей, сначала по железным дорогам, а потом пешим порядком. В лагерях В. Н. исполняла тяжёлую работу, которая по силам только здоровым мужчинам. Она заразилась малярией, в течение годов она каждое лето лежала в больнице при температуре тела до 41 гр. Были моменты, когда врачи уже не надеялись на выздоровление. По окончании срока ссылки (8 лет) она не выпускалась из Акмолинской области: её держали на „вольной“ работе уже по выходе из лагеря ещё девятый год. Выпустили её только по указаниям врачей о том, что дальнейшее пребывание в области грозит ей смертью. Интересно, что по её возвращении в Березняки ни одного припадка малярии у неё уже не было.
Моя семья состояла в 1937 г. и в следующие годы (Ежова, Берия, Сталина) из 10 человек: 3 сына, 2 дочери, 2 зятя, 2 снохи. Из них пострадали от репрессий 5 человек: я (5 мес. тюрьмы), сын (5 мес. тюрьмы), дочь (8 лет), зять (пропал без вести) и сын (12 лет тюрьмы). Итого 50 % пострадавших из одной семьи. Если этот процент приложить ко всему взрослому населению России, то ведь мы получим миллионы пострадавших. Что говорит официальная статистика? Она, по-видимому, упорно молчит?»
«3 февраля 1959 г… Ваше письмо огорчило меня сообщением о сильном ослаблении Вашего зрения, лишающем Вас возможности собственноручно написать письмо,… и вполне разделяю Ваше горе. Оно мне очень понятно. Ведь я сам не имею возможности ни читать, ни писать… К другим моим бедам относится постепенная потеря слуха, а главное — сердечные припадки (стенокардия)… Я давно начал записки о прожитом и пережитом. Но, к несчастью, они погибли во время моей поездки в Москву — вместе с книгами, рукописями и оттисками моих литературных работ и пр. Возобновить мои записки и продолжить их теперь, при потере зрения и слуха, уже не могу, хотя память моя сохранилась хорошо…»
Трудно передать чувство боли и горя, которые испытывал я, узнав о смерти Николая Викторовича и перечитывая правдивые его мысли. Я сейчас пережил его на 3 года. Допускаю, что главными условиями такого долгожития для меня было непреодолимое отвращение к курению и вдыханию задымлённого воздуха с самого раннего детства на протяжении всего жизненного пути, а также безусловное отвращение к алкогольным напиткам во всех видах и сожаление к людям, терявшим, либо подрывавшим в себе качества человеческого самоконтроля. Но основой преодоления всех условий прекращения жизни в периоды старческого ослабления сопротивляемости болезням я должен, в первую очередь, считать ту материальную обстановку, которой я пользовался в качестве действительного члена АМН СССР, и сохранение ежемесячного денежного довольствия за это звание. Только этим создавалась для меня возможность деятельности и полноценной занятости в меру сохранившихся запросов на участие в коллективном труде… Пишу это 17 марта 1967 г. после приступа кашля и вдыхания кислорода…
Тяжело и болезненно переживали мы все весть о неожиданной болезни Т. С. Соболевой в начале 1962 г. Внезапное кровотечение из желудка заставило её спешно уехать в Москву, где в конце февраля была проведена экстренная операция резекции желудка по поводу язвы. После довольно длительного периода восстановления сил Татьяна Семёновна только к лету мало-помалу поправила своё здоровье, что позволило ей вновь приняться за работу. Этот период совпал как раз с прохождением в ленинградском Институте экспертизы трудоспособности симпозиума по геронтологии (18–27 июня 1962 г.), посвящённого разработке классификации и номенклатуры периодов старения и старости и методам установления возрастных рубежей.
Созыв симпозиума был запланирован по предложению Института геронтологии АМН СССР в Киеве, но проведение его было передано Минздравом СССР Геронтологическому центру в Ленинграде. Все материалы о предстоящем симпозиуме были из Киева присланы мне, как члену проблемной геронтологической комиссии, своевременно, но в связи с полной невозможностью для меня вести организационную работу из-за потери зрения, я сообщил проф. Н. С. Косинской
Прадед автора книги, Алексей Михайлович Савенков, эмигрировал в начале прошлого века в Италию и после революции остался там навсегда, в безвестности для родных. Семейные предания приобретают другие масштабы, когда потомки неожиданно узнали, что Алексей после ареста был отправлен Российской империей на Запад в качестве тайного агента Охранки. Упорные поиски автора пролили свет на деятельность прадеда среди эсэров до роспуска; Заграничной агентуры в 1917 г. и на его дальнейшую жизнь. В приложении даются редкий очерк «Русская тайная полиция в Италии» (1924) Алексея Колосова, соседа героя книги по итальянской колонии эсэров, а также воспоминания о ней писателей Бориса Зайцева и Михаила Осоргина.
Кто она — секс-символ или невинное дитя? Глупая блондинка или трагическая одиночка? Талантливая актриса или ловкая интриганка? Короткая жизнь Мэрилин — сплошная череда вопросов. В чем причина ее психической нестабильности?
На основе документальных источников раскрывается малоизученная страница всенародной борьбы в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны — деятельность партизанских оружейников. Рассчитана на массового читателя.
Среди деятелей советской культуры, науки и техники выделяется образ Г. М. Кржижановского — старейшего большевика, ближайшего друга Владимира Ильича Ленина, участника «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», автора «Варшавянки», председателя ГОЭЛРО, первого председателя Госплана, крупнейшего деятеля электрификации нашей страны, выдающегося ученогонэнергетика и одного из самых выдающихся организаторов (советской науки. Его жизни и творчеству посвящена книга Ю. Н. Флаксермана, который работал под непосредственным руководством Г.
Дневник, который Сергей Прокофьев вел на протяжении двадцати шести лет, составляют два тома текста (свыше 1500 страниц!), охватывающих русский (1907-1918) и зарубежный (1918-1933) периоды жизни композитора. Третий том - "фотоальбом" из архивов семьи, включающий редкие и ранее не публиковавшиеся снимки. Дневник написан по-прокофьевски искрометно, живо, иронично и читается как увлекательный роман. Прокофьев-литератор, как и Прокофьев-композитор, порой парадоксален и беспощаден в оценках, однако всегда интересен и непредсказуем.
Билл Каннингем — легенда стрит-фотографии и один из символов Нью-Йорка. В этой автобиографической книге он рассказывает о своих первых шагах в городе свободы и гламура, о Золотом веке высокой моды и о пути к высотам модного олимпа.