Записки гробокопателя - [40]

— Она уже подала, — вздохнул Юрка.

Вита вскинула голову.

— Ты смори, глупостей не напори! Она тебе устроит веселую жизнь. Шальная баба!

— Она меня к вам ревнует…

— Вот-вот, из той же оперы. Говорю: истеричка. Но все равно симпатяга. Мне такие нравятся.

— На расстоянии, — скептически заметила Ирина Павловна и, чтобы перевести разговор на другую тему, спросила:

— «Леер»-то свою перевел?

— Пусто, — сказал Юрка.

— Чего «пусто»? — не поняла Ирина Павловна.

— «Леер» — «пусто», значит, — пробормотал Юрка и, поставив словарь на место, еще постоял так — лицом к стене.

Вита приложила палец к губам. Ирина Павловна понимающе кивнула.

По словарю Габины слова получались: «Мои руки есть пусты без тебя».

— Пойдем-ка, Юрик, Роста забирать, — бодрым голосом сказала Вита.

Бежало лето. Лида привезла сына. Вита почти каждый день ездила после работы на дачу. Она очень хотела, чтобы внук звал ее бабушкой, и даже покрикивала вначале, когда внук говорил ей, как все, — «Вита». Потом ей надоело одергивать ребенка, и она отцепилась от него, так и оставшись «Витой». Правда, мальчик, перестав называть ее бабушкой, перестал и слушаться ее. Виту это не очень беспокоило, она считала, что ребенку необходим продых в строгой системе Лидиного воспитания.

А живот болел все сильнее. Вита стелила себе на веранде, чтобы никто не слышал, как она мается по ночам.

Второй домик уже достроили, и Вита радовалась, что теперь у Лиды, когда она полностью переберется в Москву, будет и на даче свое изолированное жилье. Тем более что личные ее дела вроде налаживались — отец Мишеньки согласился наконец расписаться. Вите он очень нравился, вот только никак не могла запомнить его трудную фамилию.

К Грише Соколову Вита не шла, решила подождать до осени, когда переедут с дачи, а Рост отправится в санаторий. И потихоньку стала попивать обезболивающее.

Наконец дачу заколотили, Мишеньку увезли. Рост уехал в санаторий.

— Ю-ю-рочка, ну как тебе еще объяснить? И можно, и нужно переживать, но только в том случае, если результаты переживаний могут повлиять на дальнейшие события. А так — то не переживание, а пережевывание. Ну, неужели непонятно?! Ну вот что ты: «Габи, Габи…» Давай спокойно подумаем: какие перспективы ваших отношений?

— Она будет приезжать… — угрюмо пробормотал Юрка. — Я к ней съезжу.

— Дальше.

— Поженимся, — нерешительно пробормотал Юрка.

— Чего?! В твою комнатку на проспекте Мира? С детками?

— С милым рай и в шалаше.

Ростислав Михайлович молча взглянул на него, накинул поудобней на плечи сползшую куртку и повернул в поле.

— Я тебе сейчас такую Виту покажу, закачаешься, — обернулся он к Юрке. Ну, что ты ползешь, поспешай. Искупаться хочешь?

— Не хочу, — ответил Юрка, хотя был полдень, стояла жара и окунуться было бы совсем неплохо. Юрка стеснялся раздеваться при Росте: тот всегда дразнил его. И даже начинал щипать за сало.

— Гляди, девка, тебе жить… — сказал Рост и, словно перехватив Юркины мысли, добавил: — Я дочек спрашиваю: «Как вам, — говорю, — мой Юрка?» Они плечиками так поводят: «Он же толстый». Я говорю: «Ну, толстый-то толстый, ну, а как он вам понравился?» — «Ну, он же толстый». Кстати, покушать не надумал? А то обед скоро.

Юрка плелся за Ростом и думал о своем. Сперва все вроде шло нормально. Шашлык купил — к Росту в санаторий. А на вокзале как сел в электричку Москва Загорск, и забрало, Габи!..

— Может, вернемся, Ростислав Михалыч?

Рост обернулся.

— Тупой ты, дружок, в ходу. Ну, давай воротимся. Виту я тебе хотел показать.

— В каком смысле?

— В прямом. Музейчик маленький неподалеку. — Рост показал рукой за поле. Там баба из скифского кургана. Каменная. Кто ее приволок?.. Экскурсовода спрашивал, не знает. Ну, вылитая Вита. Жалко, фотоаппарата нет. Один в один Вита. Так и хочется погладить.

— А может, мне все-таки пожениться с Габи? — не слушая его, пробубнил Юрка.

— Тьфу ты, Господи. Я о деле, а он…

— Ну, ведь может же получиться?..

— При отсутствии достоверности правилом умного должна быть наибольшая вероятность. Цицерон. Смотри когда жил, а уже понимал. Все, Юрочка, хватит, ей-Богу, хватит, прекращай. Ты лучше со своей прежней женой сойдись, с этой, с Лидой. Виту порадуешь.

— Не-е-е, — потряс головой Юрка.

— Ну и дурак, — спокойно сказал Рост и повернул к санаторию. — Что у Виты?

— Болит… — вздохнул Юрка.

— Здорово?

— Она же не скажет.

— Мда… — произнес Рост.

— А Габи звонит… — пробубнил Юрка. — Часто…

— Скажи, чтоб не звонила! — с нажимом произнес Рост. — Запрети. Нельзя же деревянной пилой пилить. Бессмысленно и больно.

Они подошли к зданию санатория.

— А может, это и есть любовь?.. — канючил Юрка.

— Дорогая редакция, любовь это или дружба?.. — Рост вошел в подъезд, обернулся: — Подожди здесь!

Юрка сел на лавочку и, пока Рост не видел, закурил. Рост не любил, когда Юрка курит.

— Лови! — раздался сверху голос Роста.

Рост высунулся в окно и кинул что-то белое. Парашютик медленно опустился в клумбу.

— Вите передашь! — крикнул Рост. — Дуй быстрей, на электричку опоздаешь!

Юрка метлой достал парашютик из цветов. Обжал его пружинящий каркас, замотал и, как зонтик, сунул в сумку.

7

Сегодня Вита на работу не пошла, потому что вчера вечером позвонила все-таки Грише Соколову.