Записки грибника #2 - [2]

Пилорама что напилит столько досок, будет… Скорей всего к новому году… В этом годе мне её не запустить, сначала надо денег заработать. Сегодня скажу мужикам, чтоб про олифили и переложили повыше от земли раму, брусья и прочие запчасти. Клим пускай пилы смажет и приберет подальше.

Деньги, деньги, деньги… Правы были Наполеон и Архимед — дайте Мне, точку опоры и Я, переверну мир.

За сегодняшний день, кровь из носа, на работнички лома и лопаты, должны вырыть яму под фундамент для мотора, забутить камнем и залить известковым раствором. Не сделают, хрен им по морде, а не железные лопаты, отберу. Десяток деревенских, какие по здоровее, взяты землекопами с оплатой шанцевым инструментом коим сейчас работают. А ещё заступы, кирки, ломы…

Каждый предмет заявлен в свою цену, и народ согласился отработать за лопату три недели. Была ещё одна штука, они её не раскусили, не знают, пока, да через седмицу, две, начнется сенокос, вот тогда у Данилы очередь будет. Стрельцам, что помоложе, наш кузнец, сделал косу-литовку. Они практикуются вдали от деревни, хочу для местных сюрпрайз устроить. Соревнование, — кто больше сена за час накосит. Победителю приз — коса и копейка.

День до обеда пролетел в одно мгновение. Заметил только когда прибежал Мишка и позвал снедать. Отмахнулся от него, послал… К лешему. Сам набросился на усевшихся, было в тенечек, мужиков.

— Эй. Рябой с морды кривой, ты сюда что пришел, харю плющить, али работать? Чего расселись, подъем, ядрена кочерыжка, здесь вам не на печи, задницу отращивать. Надобно ещё здесь, здесь и здесь подкопать, чтоб глубже было.

— Федор, побойся бога, дай продохнуть малость и так почитай без продыха с самого утрева, копаем.

Подошел к говорливому, участливо обнял за плечо, — Устал, поди? Руки ломит, спину, тяжко тебе?

Он кивнул, подозрительно покосившись на меня.

— У тя, поди, детки малые есть?

— Да.

— И старики, у печи сидят.

Он снова кивнул.

— придешь вечером домой, они тебя спросят… Тебя как звать?

— Фролом, кличут…

— Как оно там Фролушка, у нового хозяина. Дал он тебе денежку как обещался?

А что ответит сын, своим родителям — старикам, что спал цельный день? И что за енто, погнали и деньгу не дали?

Повернулся к бригаде, — Мужики, вы на Архипку Шадровитого, до потемок работали?

Кто-то сказал — да. Кто просто кивнул.

— А сколько грошей он давал?

— Хорошо ежели сапогом по заднице не получишь…

— Митяя хромого, помните мужики?

— А тож… Он тогда до города так и не дошел… Зазря на Архипку кричал, что челобитную подать хочет… А какой рукодельник… Так, надобно было не кричать, а иттить в приказ…

А он и пошел…

Они разом заговорили, перебивая друг другу, потом вдруг затихли и уставились на меня.

— Понятно — сапогом под зад. Наверно понравилось?

Один, лысоватый мужичок, низкого росточка, машинально кивнул. Остальные на него зашикали, а стоявший позади, дал пинка и сдвинул шапку на глаза.

— За — так. Работать нравится, а за деньги не хотим? Чего молчишь Фрол? Тебе, насрать на свою родню? Пусть они с голодухи пухнут, пока ты здесь спать будешь, так что ли?

Ну чего язык в дупу засунул, молвить нечего?

Выпрямился и оглядел народ, стоявший передо мной, — Так что делать будем, миряне. Гнать Фрола али нет?

«Дальше я получил в морду, собственно, почему бы и нет. Люди ведь разные. Одного напугаешь, он голову в плечи вжимает и отскакивает, испуганно, ойкая. Кто-то просто замирает на месте, прикрыв ладошками рот и выпучив глаза. А вот мне досталась третья категория — Сначала бьет, а потом думает»

— Не, надо, пущай остается…

Разворачиваю Фрола лицом к себе, и кричу во всю луженую глотку — Раб…

Окончание промычал на земле, где оказался после классического хука с левой руки. Хорошо еще упал, на мягкое, на кучу вынутой из ямы земли, да вот только лицом.

Меня тут же поставили, на ноги, а Фрол бухнулся на колени и опустил голову, за общим шумом было не слышно, что он говорить, да и говорит ли вообще.

— Фо ол… Тьфу, — стал отплевываться от набившейся в рот земли, — мужики отпусти его.

Пришлось крикнуть погромче, чтоб расслышали. Помогло, от него отступились, и все взоры обратились на меня.

В черепке явственно что-то булькнуло, а в глазах сверкнула куча маленьких мошек и разбежалась в разные стороны.

— Фрол. Ты чего молчишь, сучий потрох, ведомо ли, что с тобой будет?

Он взглянул в глаза и с кривой усмешкой, хриплым голосом произнес, — батогами…

— Не е, — перебил его, присел перед ним на корточки, — хуже мил человек, гораздо… Ты теперь десятником над ними будешь, за кажного отвечаешь. Слушай, внимательно, два раз молвить не буду. Яму сегодня доделать, камнем забить и известкой зальете. А завтра пойдете, ямы под столбы копать, что ограду держать будут. Сроку до конца месяца. Уяснил?

Он кивнул. Я склонился к самому его уху и прошептал, — Ещё раз полезешь с кулаками, отведу на болото и пристрелю. Никто и знать не будет, куда ты сгинул… А батогами бить не буду…

Выпрямился, взял его под локоть и потянул вверх, помогая встать, — Давай десятник Фрол, приступай к работе.

— Мужики, слушайте его как меня. Ступайте…

Народ разобрал лопаты, ломы и тихо переговариваясь, побрел к злосчастной яме.