Записки графа Федора Петровича Толстого - [44]

Отсюду пошли мы к маяку. На дороге видели выстроенный в поле в одну линию большой парк сухопутной артиллерии из медных пушек; прошли место, на котором стояли наши войска, когда строили город Роченсальм. Тут недалеко от маяка все гардемарины переправились на лодках чрез залив, потому что обходить его было [бы] очень далеко. Но меня и еще четырех гардемарин оставили, и мы пошли с нашим корпусным офицером Апухтиным к капитану над портом господину Темерязеву. Но его не было тогда дома, а была только одна его жена. Тут мы должны были дожидаться нашего капитана и майора. В 12-м часу капитан над портом пришел домой с Моллером, Перфильевым, капитаном Шулепниковым, а потом пришли еще два офицера с тремя гардемаринами. Во втором часу пошли все вместе к маркизу де Траверзье, и мы были им очень обласканы. Он имеет прекрасную жену и сына 10-ти лет, который уже 7-мь лет [зачислен] мичманом, и теперь — адъютантом у отца и командиром его яхты. В третьем часу сели за обед, который продолжался два часа, вышед из которого нашел я случай сказать о себе генералу Болотникову. Он очень рад был меня видеть, расспрашивал многое об моих родителях, с которыми давно был очень дружен. Он просил меня им очень, очень кланяться; он сказал мне, что брат мой, Константин Петрович, находится близко отсюдова с полком в Фридригсгаме и тот же час послал туда нарочного, чтобы он сюда приехал.

В 4-е часа приехала какая-то дама с дочерью, потом генеральша Воронова и жена капитана над портом. В 6-ть часов пошли мы все в клуб, сначала было мало дам в клубе, а потом наехало их довольно, так что танцовало до 18-ти пар. В 12-м [часу] майор повел нас в особою комнату и приказал нам подать холодный ужин, после которого пошли мы опять танцовать. Я ни на одном шведском бале так много не танцовал, как здесь. В первом часу стали все разъезжаться и мы пошли к дому, где живет капитан над портом. Там отвели нам комнату, где мы провели ночь по-походному, на сене.

24 число. Встав в 6-м часу и напившись кофею, пошли к пристани, но не нашли там нашего урядника с катера. Немного походя по городу, вернулись к пристани, где катер был готов к отъезду, и в 9-ть часов приехали на фрегат. В 11 часов утра увидели мы шлюбку с флагом на носу, едущую к нам. Когда она пристала к борту, вошел на фрегат маркиз де Траверзье, комендант и генерал Болотников с многими офицерами, флотскими и армейскими. [Так] как он подъезжал к нам под вице-адмиральским флагом, то на фрегате была отдана честь по уставу. Капитан встретил их у трапа и повел их к себе в каюту. Мы же между тем сели за наш обеденный стол. Немного спустя маркиз [вышел] со всеми из капитанской каюты и, подошед к нам, попробовал наше кушанье, очень хвалил, и пошел смотреть фрегат. Возвращаясь с осмотра фрегата, он должен был проходить мимо нас, сидящих еще за столом; тут мы пили [за] его здоровье. Когда он уехал, то приказали мне и еще троим гардемаринам быть готовым к генералу Болотникову обедать, куда мы в час и отправились, а после обеда у Болотникова поехали мы на фрегат, взяли всех гардемарин и с ними поехали в крепость, форт Славу. Она построена совершенно круглая, на ней в два яруса пушки: в верхнем ярусе — 48 пушек 18-ти фунтовых[358] на деревянных станках; в нижнем ярусе — тоже 48 пушек, но 30-ти фунтовых и на чугунных станках. В стене крепости устроены солдатские казармы, а в средине крепости — большой хороший колодезь. Из этой крепости поехали мы в крепость Елизавету, на которой не помню сколько пушек разных калибров и на разных станках и три мортиры[359]. Туг водили нас в пирамиду, в которой хранятся разные припасы, принадлежащие этой крепости.

25 число. В 2 часа пополудни снялись мы с якоря и стали верповаться, в половине 5-го часа прошли на траверзе еще одну крепость, а в исходе 8-го часу по усилившемуся ветру стали на якорь. С полудня шел довольно сильный дождь.

26-е число простояли мы на якоре.

27-е [число]. В три часа пополудни увидели мы яхту маркиза с флагом на носу, хотя должно бы было его иметь на фор-стеньге[360], но как маркиз называет свою яхту шлюпкою, то. и ставит флаг свой на носу. Чрез очень короткое время приехал к нам на фрегат с яхты маленький маркиз, адъютант вице-адмирала, с письмом к капитану; в это время я был в каюте капитана и рисовал вид Стокгольма. Прочтя письмо, капитан с Перфильевым поехали в катере к маркизу, и, вошед на яхту, она стала лавировать, что продолжалось довольно долго. Иногда она держала рейсы очень близко к нашему фрегату. Во все это время у нас отданы были марсели и натянуты марсафалы[361], а матросы стояли по вантам[362], а когда яхта к нам подходила, то матросы кричали три раза: «Ура!», — а яхта отвечала нам по одному разу. Часу в 6-м капитан наш и майор возвратились на фрегат, а яхта ушла. Погода была дурна, и накрапывал дожжик.

28-е число простояли мы на якоре, к вечеру сделался очень сильный ветер, так что хотели отдать другой якорь, но, к счастию, [ветер] скоро утих.

29-е число. По утру в 8-мь [часов] подняли якорь и начали верповаться, и, пройдя 20 кабельтов[363], мы верповались почти целый день и в 8-м часу пополудни стали на якорь.