Записки городского хирурга - [25]

Приехала «Скорая», вытащили беднягу из покореженного автомобиля и вместо лекарства налили целый стакан превосходного коньяка. Вадик посчитал, что сейчас на «Скорой» новые правила и всех пострадавших в ДТП пользуют исключительно коньяком.

– Это я уже потом понял, когда меня в больницу повезли, что наверняка кровь на алкоголь брать будут и обвинят в управлении в нетрезвом виде. Вот я оттого и молчал, – закончила грустное повествование жертва подлых медиков.

– И что, прямо «скорики» сами коньяк налили? – удивилась сестра-анестезист.

– Вот все как на духу!

– Дмитрий Андреевич, не надо его кровь на этанол относить! – стала просить врач-анестезиолог, доверчивая женщина приятной наружности, но обделенная мужским вниманием.

– Да, действительно, доктор, не стоит! – медики его напоили, а он страдать теперь должен? – подключилась медсестра-анестезист.

– Какие вы доверчивые, барышни, – улыбнулся я. – Вы верите в эти сказки? Уважаемый, а вам воронку в рот, часом, не вставляли?

– Нет! – надулся Вадик. – Я так и думал, что мне никто не поверит. Ну правда, со «Скорой» ребята налили.

– Смотрите, какие теплые и отзывчивые люди работают на «Скорой»! Покупают за свой счет коньяк и потчуют им абсолютно бескорыстно доверчивых пациентов.

Обследование показало, что у Вадика, кроме ссадин и кровоподтеков на кожном покрове и алкогольного опьянения, страшного ничего нет. И поехал Вадик в блок экзогенной интоксикации.

Следующим оказался Рома. Его доставили около двух часов ночи. Рома выпрыгнул со второго этажа. Разбил голову и сломал пятки. Причем очевидцы происшествия утверждали, что затеял он это все на спор. Обещал собутыльникам приземлиться точно на клумбу, но промахнулся и попал на асфальт. Спор проиграл и попал в больницу.

У прыгуна сильно текла кровь из разбитой головы. Я решил ушить рану и остановить кровотечение. Уложил его на стол, обрил голову, ввел новокаин, приготовился шить. Рома терпеливо лежал на спине, деликатно дыша в сторону, памятуя о моих не самых лестных высказываниях по поводу пьяниц.

– Вы что творите? Остановитесь немедленно! – как фурия влетела в операционную Вера Николаевна, врач-нейрохирург, считающая себя профессионалом экстра-класса.

– Ничего особенного, всего лишь хочу зашить рану на голове!

– Я сама зашью! Кто из нас нейрохирург?

– Разумеется, вы!

– Так чего вы лезете не в свое дело? У нас многопрофильная больница, и голова – не ваша епархия!

– Вас рядом не было, рана кровоточила! Решил помочь, тут делов-то на пять минут!

– Все, отойдите! И запомните: каждый занимается своим делом.

Спорить не стал, отошел в сторону и принялся писать историю болезни. По положению, шоковый хирург может покинуть операционную, когда больному оказана помощь в полном объеме и он готов к переводу либо в реанимацию, либо на отделение. До той поры сиди на месте!

Прошло 20 минут. Вера Николаевна стояла над больным и чего-то колдовала, исступленно размахивая руками. Еще через десять минут потребовала дать наркоз. Наконец через час вся взмыленная вышла из операционной, утирая пот, застилавший глаза. Ее лицо, халат, шапочка и маска обильно промокли кровью. В операционной помимо стола, стен и пола в крови оказались и бестеневая лампа и анестезиолог.

– Да-а-а! Сложный клинический случай! Очень трудная рана! – протянула она, устало садясь на стул в предоперационной. – Еле справилась! Хотела уже ассистентов звать.

– Не повезло вам, – согласился я. – Тяжелый случай, в ране целых семь сантиметров длины было.

До шести утра еще несколько консультаций, все как под копирку. В семь десять заносят сорокалетнюю женщину. Тувинка, выпрыгнула с седьмого этажа рабочего общежития, убегая от насильников. В глаза бросился тронутый плесенью пупок.

«Интересно бы взглянуть на тех, кто пытался на нее покуситься», – мелькнуло в голове. Я взял себя в руки и решил не отвлекаться. – Как вы себя чувствуете? Что беспокоит?

– Плохо. Все болит. А где Гоша и Славик?

– Сейчас выясню, – пообещал я, закончив осмотр.

Тувинку пришлось срочно оперировать. Помимо перелома правого бедра, костей таза и приличной кровопотери, оказались поврежденными печень и мочевой пузырь.

– Коллега, вот дырка в мочевом пузыре! – указал я сонному урологу, когда он с третьей попытки наконец проснулся и подошел к операционному столу.

– А где? Не вижу!

– Ну, пока вы к нам добирались, я ее нечаянно ушил. Хотите, сейчас распущу швы и вы сами прооперируете.

– Да господь с вами! Вам раньше доводилось мочевые пузыри шить?

– Было дело!

– Ну и славно! Когда протокол операции станете писать, впишите и меня.

– Ну вот, Дмитрий Андреевич, вы все на лету схватываете! – восхищенно произнес ассистировавший мне ординатор Николай. – Впишите в протокол операции уролога, вам после этого никто не скажет, что вы сами справились с их патологией.

Из операционной вышел, шатаясь от усталости, около десяти утра. Дежурство как-то закончилось без меня. Был еще один шок – падение с девятого этажа. Но так как я оказался занят, его приняли другие хирурги.

– Ну, Дмитрий Андреевич, заработались вы сегодня. Идите уже домой, отдыхайте. В субботу заступаете по отделению, – похлопал меня по плечу заведующий.