Записки Филиппа Филипповича Вигеля. Части пятая — седьмая - [303]

2. Крепость, построенная турками, вероятно, для обороны со стороны пролива, ибо с Митридатовой горы весь гарнизон можно забросать каменьями. В ней примечательного есть одна древняя башня, говорят, еще генуэзская и церковь, коей времени основания никто хорошенько не знает. Она должна быть очень древняя, ибо часть её вошла в землю, но остальное довольно высоко подымается. Купол её поддерживается четырьмя мраморными столбами, а помост составлен весь из мраморных плит разной величины, на коих высечены разные фигуры, кои служили совсем для другого употребления. Эта-то церковь была убелена г. Фон-Деном. При турках она была мечетью: у входа её стоит высокий минарет, который ныне служить колокольней.

3. Музеум. Он открыт только в 1823 году под управлением Бларамберга и покамест помещается в доме одного француза шевалье Дю-Брюкса. Собрание древностей делается с успехом: теперь находится уже в музеуме большое количество Боспорских медалей, золотых, серебряных и бронзовых, урны с пеплом умерших, большие амфоры, в которых древние хранили вино и деревянное масло, лакриматории разных составов, форм и величины, глиняные сосуды и маленькие статуи, очень хорошо сохранившиеся. Пять или шесть колоссальных мраморных торсов и множество обломков архитектуры и скульптуры, в которых знатоки находят искусство и прекрасную отделку, делают сие собрание весьма любопытным. Есть также много очень хороших золотых вещей, венец из золотых листьев, открытый в могиле какой-то царицы, пропасть золотых перст ней с резными камнями, браслеты и проч. и проч.

Директор сего музея, г. Бларамберг, живет в Одессе, редко и на короткое время приезжает в Керчь, и от того-то медленно умножается сия коллекция. За её хранением имеет присмотр местное начальство.

Конечно, для любителя древности нигде почти нет столь богатой жатвы, как в окрестностях Керчи. До сих пор насчитали 1200 курганов; но и половины, кажется, не сосчитали: немногие из них взрыты и все почти не понапрасну, остальное можно почитать неисчерпаемым источником. Когда откроют курган и найдут в нём разные предметы в греческом вкусе, то надобно рыться еще глубже в землю: там находишь другие гробницы народов, ныне уже неизвестных. Эти подземелья весьма пространны; обыкновенно в нише или впадине находишь человеческие кости, близ которых, на каменном столе, почти всегда каменная чаша и железные орудия, копья и стрелы, а немного поодаль, на каменном канапе, скелет лошади.

Когда приведутся в исполнение намерения графа Воронцова построить особливое здание для музеума, определить к тому особливого чиновника, который бы имел постоянное пребывание в Керчи, и начнут систематически, по порядку, разрывать курганы, то собрание Керченских древностей будет одно из достопримечательнейших в свете. Феодосия имеет также свой музеум, но только по одному названию; он находится под надзором доктора Граперона, который столь же мало смыслит в археологии, как и в медицине а, как француз, берется за всё, и сей музеум только богат вещами, похищенными у Керчи, когда сей город был подвластным Феодосии. Большие споры идут о том между гг. Бларамбергом и Грапероном, особливо же за одного грифона[95], высеченного на камне. Этот грифон был эмблемою Пантикапеи, украшал долго ворота Керченской крепости, и насильственно завладела им Феодосия.

4. Старый карантин находится в семи верстах от Керчи, немного повыше того места, где в старину была Нимфея, а лет двадцать тому назад большая прекрасная и густая роща фруктовых деревьев, на горе, по горе и под горою. Это самое заставило выбрать сие место, посреди обнаженной степи для учреждения на нём карантинной заставы, хотя тут стояние для судов самое невыгодное, поблизости к Черному морю: стремление ветров при истоке пролива бывает ужасное, и нередко гибли корабли.

Небрежением и варварством каторжных чиновников, которые в карантинную заставу определялись, роща совсем истребилась: чтобы не покупать дров, они рубили деревья и ими топили печи. Теперь всего осталось деревьев с тридцать, грушевых и миндальных, и несколько кустов очень хорошего винограда. Попечением последнего директора карантинного дому, Бородина, который, как Цинцинат, оставил меч для мирных занятий и обрабатывания земли, и опять взялся за него и сражается теперь с персиянами, разведен довольно большой рассадник молодых деревьев и посажена бездна цветов. Строения сего карантина нынешним летом опустели, один только домик прибран и переделан для жительства градоначальника. Местоположение прекрасное, и если сделать тут хутор или дачу, и попадется оно к рукам, то сделается украшением для Керчи и весьма приятной прогулкой.

5. Новый карантин, построенный по проекту инженерного генерала Потье и оконченный в нынешнем году, находится в четырех верстах от Керчи, к северу, и следственно почти на половине дороги к Еникале.

Множество больших строений и магазинов чрезвычайной величины, на великом пространстве, окруженном двойною каменною стеною, и хорошо укрепленная пристань делают сей карантин первейшим в России и не последним в Европе. Допросные, окурные, маркитантские, пассажирские комнаты, парлатории, чумный квартал, всё выстроено и отделано прекрасно и на таком месте, где суда, как на дворе, безопасно стоять могут. Десять тысяч погонных сажень или пять верст каменной высокой стены, не считая кровель, окончин, печей, полов и дверей, и всё это стоило 347 тыс. рублей! Такое чудо дано было сделать графу Воронцову; под его личным распоряжением, и его стараниями сделаны в Одессе торги и подряды. Хвала ему! Как искусному генералу, ему случалось с малым числом войск бить неприятелей; как искусный правитель, он умеет с малыми средствами делать великое. Сей человек, столь щедрый на собственные деньги, бывает всегда расчётлив, бережлив и почти скуп, когда дело идет о казенном или общественном интересе.