Записка - [3]

- Разрешите войти? - сказал он. Она не узнала его даже по голосу.

- Кто это? - спросила она.

Она работала в очках; теперь она их сняла.

- Джеф Хэммонд.

- Заходите, рада вас видеть.

Она встала и приветливо пожала ему руку. Она немного удивилась, увидев его, потому что, хотя он и был их соседом, они за последнее время отдалились друг от друга и уже много недель не виделись. Он управлял каучуковой плантацией милях в восьми, и она недоумевала, почему ему вздумалось нанести им визит в столь поздний час.

- Роберта нет дома, - сказала она. - Он до завтра в Сингапуре.

Он, видно, понял, что нужно как-то объяснить свой приезд, и сказал:

- Жаль. А мне взгрустнулось одному, и я решил съездить посмотреть, как вы живете.

- Как это вы подъехали? Я не слышала машины.

- Я ее оставил на дороге. Боялся, что вы уже улеглись.

Ну что ж, вполне естественно. Плантаторы поднимаются на заре, чтобы сделать перекличку рабочим, поэтому их рано начинает клонить ко сну. Наутро машину Хэммонда действительно нашли в четверти мили от бунгало.

Так как Роберта дома не было, виски и содовую из гостиной унесли. Лесли решила, что бой, должно быть, уже спит, не стала его будить и сходила за всем сама. Гость налил себе стакан и набил трубку.

У Джефа Хэммонда в колонии была куча друзей. Приехал он сюда совсем юнцом, а теперь ему было уже под сорок. Когда началась война, он одним из первых ушел добровольцем на фронт и там быстро отличился. Года через два из-за ранения в колено его уволили из армии, и он вернулся в Малайю с Военным крестом и с орденом "За боевые заслуги". Он славился в колонии как один из лучших бильярдистов. До войны он прекрасно танцевал и играл в теннис, теперь из-за больного колена он бросил танцы и в теннис играл намного хуже, но он обладал счастливой способностью нравиться людям, и все его любили. Это был красивый мужчина - высокий рост, чудесные голубые глаза, волнистая черная шевелюра. Старожилы находили у него один-единственный недостаток - он слишком любил женщин - и после катастрофы качали головой: они давно предсказывали, что это не доведет его до добра.

Сейчас он принялся рассказывать Лесли местные новости: про предстоящие скачки в Сингапуре, про цены на каучук, про свои сборы на охоту - в округе недавно появился тигр. Ей хотелось побыстрей закончить кружево - оно предназначалось матери ко дню рождения, и нужно было успеть отослать его в Англию, - поэтому она опять надела очки и придвинула к себе рабочий столик.

- Зачем вам роговые очки, да еще такие большие, - сказал он. -Хорошенькая женщина, а старается себя изуродовать!

Она немного удивилась, услышав его слова. Он никогда не позволял себе говорить с ней в таком тоне. Она решила обратить все в шутку:

- Я не претендую на звание красавицы, и, признаться, меня мало трогает, считаете вы меня дурнушкой или нет.

- Ну какая же вы дурнушка. По-моему, вы очень хорошенькая.

- Благодарю вас, - насмешливо ответила она, - но в таком случае вы, по-моему, не в своем уме.

Он засмеялся. Потом встал и пересел в кресло рядом с ней.

- Надеюсь, вы не посмеете отрицать, что ни у кого на свете нет рук прекрасней ваших, - сказал он.

Он потянулся к ее руке. Она легонько его ударила.

- Перестаньте дурачиться. Сядьте на свое место и будьте умником, а то я отправлю вас домой.

Он не пошевелился.

- Вы же знаете, я безумно люблю вас,- сказал он.

Она осталась невозмутима.

- Нет, не знаю. Я не верю вам ни на грош, но, даже если бы это было так, вы не смеете этого говорить.

Этот разговор тем более удивил ее, что за семь лет знакомства он никогда не оказывал ей особых знаков внимания. Когда он вернулся с войны, они довольно часто виделись, потом как-то раз он заболел, и Роберт привез его к ним на машине. Он тогда прожил у них недели две. Но интересы у них были разные, и знакомство так и не перешло в дружбу. Последние два-три года они встречались редко. Случалось, он приезжал к ним поиграть в теннис, случалось, они оказывались вместе в гостях у кого-нибудь из соседей-плантаторов, но бывало и так, что они не виделись по месяцу.

Он налил себе еще стакан. Лесли подумала, не выпил ли он еще до приезда к ней. Он был какой-то странный, и ей стало чуть-чуть не по себе. Она посмотрела на него неодобрительно.

- На вашем месте я бы больше не пила, - сказала она еще довольно дружелюбно.

Он залпом опрокинул стакан и поставил его на стол.

- Вы что, думаете, я завел этот разговор, потому что я пьян? - резко спросил он.

- Такое объяснение напрашивается, разве нет?

- Ерунда. Я полюбил вас с первой нашей встречи. Я достаточно долго молчал, хватит. Я люблю вас, люблю страстно!

Она встала и отодвинула столик.

- Спокойной ночи, - сказала она.

- Я не уйду.

Тогда она начала терять терпение.

- Что за глупости! Поймите же, я никогда никого не любила, кроме Роберта, но, даже если бы я не любила Роберта, вы, во всяком случае, герой не моего романа.

- Мне все равно. Роберта нет дома.

- Немедленно убирайтесь, или я позову слуг, и вас вышвырнут вон.

- Они далеко - не услышат.

Теперь она разозлилась. Она сделала шаг к веранде - оттуда слуги наверняка бы ее услышали, но он схватил ее за руку.